Практическая модернизация евангелической веры в направлении большей эмоциональности, против рациональности - в согласии с "трендом", наметившимся в психологии. Или компенсация самооценки атеиста в ущербной её части: именно, в части нехватки веры, в условиях моды на веру в кругах так наз. "истэблишмента". Вот вполне очевидные мотивы, могущие побудить евангелиста Рудольфа Отто к предприятию, описанному на страницах его книги "Священное": а именно, к сотворению психологического суррогата веры
Окончательная капитуляция европейского гуманизма в виду торжества тотальной меркантильной расчетливости - вот что мы имеем в лице американского экономиста Роберта Фрэнка, взявшегося исчислить относительные выгоды Истины и Лжи и обеспечить существование в обществе хотя бы видимости человечности, в опоре на материальные выгоды, которые она способна приносить (!). Ниже читателю предлагается детальный разбор книги Р. Фрэнка "Страсти в нашем рассудке".
Согласно Платону, воскрешение умершего совершенно невозможно, поскольку противоречит установленному Творцом порядку Мироздания, согласно которому души бессмертны, но совершают переселения из одних тел в другие. Однако, всё возможно Богу! И человек, причастный Идее, если "вспомнит" о своем Божественном происхождении, способен сообщаться с Творцом Мира и вершить чудеса.
Два современника, Иммануил Кант и Адам Смит, принадлежащие Просвещению с его упадком религиозности, оба взялись ответить на вопрос: если Бога нет, всё позволено? И начали искать гуманистические основания морали. Один нашел их в Разуме, другой - в моральных чувствах. Противореча и дополняя друг друга, оба наших философа обнаружили существенный дефект мышления Нового Времени. Дефект, который объединяет их в наших глазах; и о котором наше повествование.
Столь знакомая нам, людям Нового Времени, освобождающая и просвещающая теория Эволюции, с некоторых пор вдруг перестала удовлетворять нас: блеск её логики потускнел, и её объясняющая сила ослабела. Говоря её же (Эволюции) языком, на последней ступеньке лестницы нашего Развития она вполне поместилась, но... и осталось свободное место. Вопрос: для чего?
По мысли Канта, для того чтобы быть исключительно нравственным человеком, сиречь безупречным в моральном плане, довольно во всех случаях сверять максимы своих поступков с категорическим императивом. Так ли это на самом деле?
Политический пирог Нового и в особенности Новейшего Времени замешан на дрожжах "свободы". Это кодовое слово всех политических программ. Оно обязательно присутствует в ключах идеологических "хакеров", влезающих в наши мозги с целью манипулирования нашей якобы "свободной" волей.
После поражения русской армии при Нарве, Лейбниц сочинил в честь шведского короля стихотворение, в котором выразил надежду, что Карл XII победит Петра I и раздвинет шведскую границу "от Москвы до Амура".
В "Предисловии" к своей книге "Истина мифа" Курт Хюбнер определяет "миф" как "систему опыта и мышления". То есть, мы имеем дело уже не с Мифом, - который начинает существовать для нас, только когда нам его рассказывают и показывают, - но с каким-то предметом логического сознания Хюбнера. Курт Хюбнер не рассказывает нам никакого Мифа, да и не может рассказать, не имея к тому никаких полномочий. Вместо этого, он знакомит нас со своей умной рефлексией, представляющей миф в виде логической "системы". И поскольку в этом представлении никакой конкретный Миф не принимает участия, невозможно говорить об истине мифа. Ибо, мы имеем дело не с Мифом, - который начинает существовать для нас, только когда нам его рассказывают и показывают, - но с каким-то предметом логического сознания Хюбнера. Отсюда, "истина мифа", заявленная Хюбнером, может быть только логической, и есть истина его умного представления о мифе.
Если согласиться с логикой Эволюции и посмотреть на человека в её перспективе, то для атеистов вершиной эволюции явится "Человек разумный"; для христиан же разумный человек неполноценен, и Эволюция с ним не окончена. Соответственно, мир человека разумного не самодостаточен и не имеет в себе цели. В глазах христианина разумные люди вместе с их строительством существуют для того, чтобы в них рождались Дети Бога, поскольку вершиной Эволюции является Сын Божий, рожденный в человеках. Именно в Детях Бога Эволюция исполняется, а Человек разумный - существо переходное. Миру людей разумных это Знание не чуждо. Потому и возникают в разумно строящемся мире неразумные проекты строительства Башни до Неба.
Заслуги Сталина, стоявшего во главе важнейших исторических процессов ХХ-го столетия, невозможно переоценить. В кратчайшие сроки была сформирована новая историческая общность, Советский Народ; воссоздана великая Русская Держава, наследница Рима; побеждено мировое зло в лице германского нацизма, поддерживаемого всем Западом. Восстановлена разрушенная страна. Обеспечен долгий прочный мир после Войны. Представить всё это без участия гения Сталина просто невозможно!
Может ли существовать наука морали (нравственности, нравственного поведения)? Поскольку Господь запретил нам соединять знание с моралью, или вкушать от Древа познания добра и зла, - нам такая наука не известна. Бентам должен нам её предложить; что он и делает первым словом Заглавия - Деонтология, или Правильности-наука. Мораль лежит за пределами Права. Благодаря этому, как полагает Бентам, его наука может быть приложима к субъектам морали, или к самостоятельным разумным индивидуумам, творящим собственные нравы.... Им-то Иеремия Бентам и хочет предложить свои услуги в части помощи в выработке индивидуального правила поведения. Слово ПРАВИЛО имеет здесь не правовой оттенок, но - технологический; как УМЕНИЕ.
Пьер заимствует у Бертрана Рассела эволюционный подход, когда пишет, что... "От симметрического обмена дарами к асимметрическому демонстративному перераспределению благ, которое лежит в основе образования политической власти, переход осуществляется постепенно..."; Но сам он привержен не столько дарвинизму, сколько другому логическому универсализму - политэкономическому. Он заявляет, что... "Теория собственно экономических практик образует лишь частный случай общетеоретической экономики практик...".
Книга Бертрана Рассела "О Власти", впервые изданная в 1938-м году, не была переведена на русский язык. Поэтому мы восполняем здесь этот пробел в нашем общем образовании.
Человеку невозможно не иметь правосознания; его имеет каждый, кто сознает, что, кроме него, на свете есть другие люди. Человек имеет правосознание независимо от того, знает он об этом или не знает, дорожит этим достоянием или относится к нему с пренебрежением. Вся жизнь человека и вся судьба его слагаются при участии правосознания и под его руководством.
Запад мог бы измениться в начале 20-го столетия, когда мы, ставши самыми передовыми западниками, стали коммунистами. Но Запад не сдюжил, не обновился: Реформация и Капитал победили; западная Европа стала воевать с собственным обновлением в лице Советской России.
Мальбранш призывал называть Бога духом только для того, чтобы обозначить, что Он не есть материя..., но не воображать, при этом, что Он имеет какое-либо сходство с нашим духом. Между тем вероучительное знание "Бог дух есть" мы получаем не из метафизики; но - из манифестаций Бога и присутствия Его как раз в нашем, человеческом духе.
мы не должны рассматривать Воскресение Христа как историческое событие, свидетельствам о котором мы доверяем. Не должны спорить с теми, кто отрицает возможность такого события... Не должны говорить о Воскресении как о Чуде... Нет! мы просто должны жить в Присутствии живого Бога ....
Традиционность морали означает, что последняя суть модели поведения, одобряемые авторитетными старшими: иначе невозможна передача морали в поколениях. Однако, наш Бертран подчеркивает не традиционность морали, а ее якобы внеразумность (!?). Что, разумеется, не отвечает реальности. Разум способен постигать мораль и находить ее разумной post factum...; и даже рациональной! Но нельзя придумывать мораль! Мораль, придуманная ad hoc, никогда не станет моралью, но останется самооправданием.
Предлагаемые ниже анекдоты, в исконном смысле этого слова, довольно выпукло рисуют характерный облик Советской Эпохи, и людей, её создававших и оживлявших.
Часто о Нем говорят как о "втором Адаме". Это было бы справедливо, но лишь в том случае, если бы Он был вновь сотворен Богом из праха, а не рожден в лоне Марии. Однако Иисус был рожден, и по отношению к нему Бог выступает не как Творец, а как Отец.
Слово "демиург" означает, собственно, ремесленник (горшечник, плотник, кузнец, etc.), или, буквально, "простонародное занятие"; от "демос" = народ и "ургос" = трудящийся, работающий, делающий что-то своими руками. Иными словами, религия "демиурга - это религия так называемого "простонародья"....
Книжная культура получила свое начало во времена Сократа. С тех пор мы живем в книжной культуре. Даже наша религия происходит из Книги. Давно уже не живое общение, а литература, то есть письмо стало обителью и хранилищем языка. На письме мы говорим красиво, и правильно, и содержательно, а в устной речи обходимся словарем Эллочки Людоедки. Это положение языка состоялось достаточно давно. Но только в ХХ-м веке мыслящие люди, такие как Жак Деррида, впервые осознали это кардинальное изменение и заявили: язык - это более не речь; это письмо!
Из цитированного текста видно, что наш Фридрих путает ВЛАСТЬ и НАСИЛИЕ. Мы же, напротив, полагаем, что там, где имеется власть, нет никакой нужды в насилии. И больше того, насилие, в случае признания власти, - оскорбительно, и ведет к утрате власти
Иосиф Виссарионович Сталин является крупнейшим политическим деятелем ХХ-го столетия. На каком основании мы продолжаем предавать его анафеме, вместо того, чтобы гордиться им?
Изображение времени делает то, что СОБЫТИЕ в живописи Кватроченто становится важнее МЕСТА. Особенность этой живописи заключается в том, что картина собирает и компонует в гармоническом единстве не образы непосредственного восприятия, но - образы жизненного опыта, разнесенного во времени. Глядя из этого пункта, представляется, что мы сможем лучше проникнуть в образную коммуникацию живописи Кватроченто, если увидим в ней предвосхищение искусства кино.
Древо Познания есть логическое дерево. Из единого посыла - ствола, растут ветви логических суждений и возможных выводов. Наша логическая мысль, скользящая по ветвям логического древа, в разбираемой ветхозаветной образности представлена Змеем, живущим в кроне Древа Познания.
Баха-Улла, по имени которого назвалась последующая община "бахаи", вначале, будучи заметным бабидом, возглавил Багдадскую общину бабидов, бежавших из Персии в Оттоманскую Порту. Затем, мимо законного преемника Баба, своего младшего брата, Мирзы Яхьи, объявил себя тем, кого предрекал Баб, то есть Махди. Таким образом, если Баб был вратами ("бабом") скрытого имама, Махди, то Ба-ха-Улла объявил себя вратами самого Бога, то есть самим Махди, или праведным халифом человечества. На заре ислама под Махди понимался Иисус Христос во втором пришествии.
Это раньше революционеры освобождали, капитал, потом труд, потом личность...; теперь они освобождают секс! Таким способом они очищают и освещают спектр психических энергий публичного индивидуума, с тем чтобы методично и научно формировать ментальность массового человека, создавать нужную полярность мнений.
Западный деспотизм предполагает захват орудий влияния или внушения.... Внешнее подчинение уступает место внутреннему подчинению человека: видимое господство подменяется незримым духовным господством, от которого невозможно защититься.
Юм различает два вида моральной философии: первая стремится совершенствовать человека, дрессируя его волю; воспитывая в нём влечение к добродетели и отвращение к пороку, то есть, формируя моральный габитус; вторая же старается разумными доводами привести человека к разумному же решению о выборе добродетели против порока, то есть обращается к рациональному сознанию.
Если мы проследим хотя бы в основных чертах и лишь в главных моментах раскрытие и осуществление идеи герменевтики, мы достигнем двух целей: 1) из развития содержания герменевтики мы узнаем проблемы, которые подлежат нашему анализу, 2) из указания того места, которое занимают эти проблемы в современном философском сознании, мы увидим, как и почему решение этих проблем должно привести к радикальному пересмотру задач логики и к новому освещению всей положительной философии.
Общество, в котором не действует принцип авторитарности, где источник силы воли лица лежит не в авторитете, а в добываемом благе, - такое общество принципиально безбожно, поскольку Власть Бога осуществляется только через Авторитетное Лицо.
Мы привыкли, указывая на своё отражение, говорить: "это Я", но где в этом интегрально воспринятом облике собственно ·ЯЋ? О, мой облик! Он нагружен символами, как хороший воз сеном. Многих из этих символов я не знаю, но ношу на себе. Отчего же тогда ввожу в заблуждение себя и других, указывая вместо себя на своё отражение и говоря: "вот Я!"? И моя воля... действительно ли она моя?
Из Никейского символа веры видно, что формулирование догмата о Тройце опиралось на Богоявление при Иордане. Однако этим эпизодом не исчерпывается Новозаветная История. Антиномия в представлении о внутренней динамике ипостасей Единого возникла в силу неполного охвата Священной Истории соборной формулировкой.
И пока в потоке существования не появляется Он, Друг, превращающий этот поток в реку с двумя берегами - так что мы ощущаем себя уже не в потоке, а на берегу, соединенном мостом с другим берегом, - до тех пор вся данность, или все, что является, может быть лишь условно отнесено к Я.
Человек и животное различаются как душой, так и телом. Кроме воздушной или телесной души, которой дышит животное, человек имеет духа, которым дышит разум, и тело которого есть логос. Блаженный Августин в 12-й книге "О Троице" говорит, что к высшей части человеческой души не относится то, что является общим для людей и животных.
Многие справедливо недоумевают: отчего Израиль не христианская страна? Ведь именно там, в славном Вифлееме родился богопомазанный Царь Израиля, Мессия Иисус Назарянин...!? Ведь не в Волге, а в израильском Иордане получил он Крещение от рук пророка иудейского Иоанна....
В этом "уроке" - так на заре Средних Веков называлось чтение учителем вслух известного автора - мы проследим вместе с читателем, как психолог Уильям Джеймс отстаивает право воли на существование наряду с интеллектом.
Культура - производное от слова "культ". Что такое культ? Это почитание и поклонение. Изначально Культура - это институальное поклонение богам и героям, и все, что сопряжено с таковым. Поэтому культура - неотъемлемая часть веры, или религии. Искусство (Арт), по смыслу слова, связано с артефактами. В профанном толковании Искусство есть Умение создавать искусственные вещи, артефакты. И тогда получается, что с Культурой - как она представлена выше - Искусство соединено только в Храме.
ГОСУДАРСТВО - Что это? Любые логики, рождаемые попытками ответа на поставленный нами теперь вопрос, неизбежно делятся на два класса: позитивные и трансцендентальные. Позитивные логики исходят из фактуальности, или познаваемой наличности государства как общественной организации, или формы и способа совместного проживания людей. Заглянув в историю первых цивилизаций, видим, что у них топологический центр мирской власти находится в храме, то есть вне мира. Цари получают власть от богов. Значит, первые государства имеют трансцендентный исток...
Философская формула несомненности существования саморефлективна: познаю значит существую. Теологическая формула коммуникативна: если меня окликают значит я существую. Соответственно, человек новой философии сам получает знание того, что хорошо и что плохо. Человек теологии должен установить это в коммуникации с Господином.
Знаменитая максима Credo quia absurdum est ("верую, ибо абсурдно") является парафразом фрагмента сочинения Тертуллиана "О плоти Христа". Спрашивается, выражает ли помянутая максима: Верую, ибо абсурдно; аргумент Тертуллиана в споре с Маркионом?
Дядя Сэм, или США - совершенно особый отросток Старого Света. США - не просто плод военной, державной или торговой экспансии; и не результат лишь расселения избыточного населения метрополии. Нет, они - плод Реформации, или религиозно-нравственного преображения Европы, сопровождавшегося религиозными войнами и революциями. В этом отношении Штаты похожи на Новую Атлантиду, какую могли бы основать платоники, изгнанные из Эллады подобно Фемистоклу.
Любопытно наблюдать, как в сердце Нового Времени под вывеской философского прорыва в философии, в рамках толкования метафизики Канта, Артур Шопенгауэр изобретает хорошо известную палео-этнографам онтологию "анимизма". Этот факт подтверждает взгляд на Новое Время Бруно Латура, предложившего, вместо привычной линейной темпоральности, темпоральность спиральную, - в ней далекое прошлое может оказаться неожиданно близким современности; и, напротив, события, практически одновременные, оказываются исторически разнесенными. "Спиноза говорит: если бы камень, взлетевший в воздух от толчка, обладал сознанием, он думал бы, что летит по собственной воле. Я прибавлю только, что камень был бы прав". (Артур Шопенгауэр)
Допустим, мы приняли ветхозаветное "крещение" в Иордане. Но, спрашивается, как отсюда перейдем мы к Новозаветному крещению, и что оно означает? Как присутствует в нем Крест?
Понимание, достигнутое нашими отцами в древности, отнюдь не утратило своей объяснительной силы, и может быть приложено к современности. В удерживающем нас до сих пор в своих объятиях ХХ-м веке мы легко различаем Атлантиду и Вавилон.
Изначально боги Элогим заботились о себе и строили себе жилье. Поэтому венцом творения - вопреки позднейшим интерпретациям - явился не человек, а Сад Эдем - обитель богов. Элогим поселились в нем и зажили себе припеваючи. И вот тут-то им понадобился садовник..., сиречь работник, слуга, который бы ухаживал за Садом. И тогда они сотворили человека.
В государстве лицо вольно поступиться своей свободой и стать членом корпорации, приняв корпоративные правила. С этого момента имярек исчезает как "Я" и, даже говоря "я", на деле выступает как "мы". Имярек волен также и не вступать ни в какие корпорации, и сохранить полную нравственную независимость. Государь, стоящий вне корпораций, является гарантом такой личной свободы.
Обозревая историю философии от античности до века 19-го, Вильгельм приходит к выводу, что мировоззрение не может быть получено из мира. Попытки укоренить свои понятия в окружающем мире приводят только к скептицизму, который критикует любое воззрение и не предлагает никакой опоры. Сам же мир, вместе с его расширением, растворяет в своем многообразии всякую "правильную" односторонность. Не в мире, а в человеке философия должна искать внутреннюю связь своих познаний.
Свобода - это презумпция способности человека отвечать за свои поступки. Если под свободой мы понимаем освобождение от ответственности под лозунгом неограниченного "права", то это - оргиастическое рабство.
В Новое Время после Реформации европейское общество явило признаки обмирщения: на место ортодоксального благочестия, оказавшегося теперь не в почете, буржуазия выдвинула нравственность. Спрашивается, имеет ли "объективные основания" в христианской религии наблюдаемое в Европе обмирщение христианства в нравственном ключе?
Во всяком случае, нравственность не сводится к добру: это более сложное явление. В свете первого запрета, нарушение которого есть первый грех человека, идея добра видится как принадлежность Дьявола, выступающего не прямо с претензией на авторитет, а обольщающего человека "самостоятельностью".
В суждении вкуса именно его сообщаемость принадлежит чистой способности суждения. Сообщаемость необходимо сопряжена с представлением чувства. Это выдвигает на авансцену произведение искусства, поскольку именно произведение искусства является тем представлением чувства, которое сообщается другим и находится в публичном обороте. Отсюда необходимо переходим к гению, который способен создать представление чувства столь совершенное, чтобы его помощью чувство стало сообщаемым. Сообщаемость публичных образцов чувств, которые гений создает, а подражатель воспроизводит - вот априори, которые Кант обнаруживает в основаниях суждений о Прекрасном.
Жиль Делез в контексте идеологии Нового Времени предлагает нам окончательный разрыв со средневековьем. Он устраняет из философского дискурса трансценденталии эмпиреев, небес, глубин и т.п.: идея и сущность заменяется событием. Вместо трансценденции он предлагает воспользоваться принципом организованности, согласно которому, свойства сложной системы не выводимы из свойств ее компонентов. Явление, наблюдаемое на поверхности тела, не может быть понято путем углубления в тело и расчленения его. Эту модель Делез применяет к речи, представляя смысл неким поверхностным эффектом. Тем же способом он представляет идею, утверждая, что бестелесное пребывает не в вышине, а на поверхности и что оно - не верховная причина, а лишь поверхностный эффект, не Сущность, а событие.
Античной антропологии хорошо известны одноглазые люди, или киклопы. В нашу эпоху киклопы размножились,но мы утратили древнюю мудрость, которая помогала их различать.
"Бытие и Время" Мартина Хайдеггера в русскоязычном интеллектуальном обороте существует лишь номинально. Причиной тому - сложность немецкого текста и отсутствие адекватного перевода на русский язык. Предлагаемое прочтение оригинального текста "Бытия и Времени" призвано, в известной мере, сократить указанное зияние и дать возможность русскоязычному читателю ознакомиться с реальным содержанием знаменитой книги.
Он называл себя СОБАКОЙ. Притом собакой бездомной, живущей на улице, в брошенном сосуде для вина. И вот собака ищет человека.... Ясно, что ищет она ХОЗЯИНА
Если Христос Иисус есть Второй Адам, то мы, христиане имеем Его своим родоначальником и составляем новое человечество. Сохраняем ли мы при этом связь с Адамом Первым?
Отрицание разумности веры несет в себе видимое противоречие, поскольку само принадлежит разуму, и есть понимание себя и знание себя в религии. В этом знании и понимании разум не отрицает своего существования, что было бы абсурдом; он познает свои границы.
Мир, в котором живем, уже не поддается открытию с помощью тех логических инструментов, которые совсем недавно, как будто, вскрывали его. Привычные, и такие понятные различения на "условно черное" и "условно белое" продолжают вращаться в менталитетах, в частных и публичных высказываниях, но более не имеют гностической способности. Перестав служить пониманию реальности, старые логемы сохранили свое действие на эмоциональную сферу. Так что, перестав быть инструментами познания, не перестали быть инструментами управления, с одной стороны, и источником сомнамбулических состояний, или снов наяву, с другой.
Жившие до нас не позволяют забыть себя. Тянут руки из могил, голосуют по современным проблемам. Выступают в действующих лицах мировой политики. Через них прошлое определяет современность.
В истории чудесного обращения Савла, гонителя христиан, в Павла, апостола эллинов, как и в его биографии, есть подробности, которые наводят на мысль об участии бога Митры в его обращении. Основанная им эллинская церковь несет на себе признанную печать митраизма. Как это случилось?
Дильтей покидает средневековье с его засильем церкви, сохраняя Бога и религию в качестве тайны личности. Личная жизнь в Бозе и с Богом освобождена от публичных форм религии. Отныне принцип интеллигента - рациональный рефлексивный психологический мистицизм. Однако нерелевантная человеку психологическая концепция личности выхолащивает тайну персональных общений с Тройцей, сводя ее к не транслируемым личным переживаниям. Реальную пустоту этой психологической религиозности интеллектуалы затем станут усердно скрывать и оберегать от разоблачения принципом неприкосновенности личной жизни.
Если в платонизме душа-логос есть нисходящая ипостась ума, то в христианстве логос-закон есть нисходящая ипостась любви. И, если восходя в ум, платоническая душа расчеловечивается и развоплощается, то разум закона, возвышаясь в любовь, напротив, вочеловечивается и воплощается, становясь личным отношением конкретного имярека к другому конкретному имяреку.
Наряду с нашей Истиной, продолжает существовать наша Ложь: сохраняется и живет ветхий мир! Мы проецируем его в область культурных различий и живем в двоемирии и двоеверии. Ветхий мир по-прежнему ругается над новым. Детей божьих по-прежнему гонят, Христа вновь и вновь предают и распинают.
В первый день нового века из гроба вместе с Иисусом Христом вышел новый мир. И Axis Mundi (Мировая Ось) этого мира есть Копье Лонгина. Так же как Мировое Древо ветхого мира есть Крест.
Хотя Гуссерль нигде ни словом не упоминает о буддизме, иногда он невольно выдаёт себя, называя свои "эйдетические" построения "нашими медитациями". Мы можем аплодировать Гуссерлю за удачное и тайное усвоение Европе философии Махаяны. До него на этой стезе отметился Шопенгауэр. Но Гуссерль нигде не упоминает о нём. Его линия - Декарт, Локк, Юм, Кант. С Шопенгауэром его связывает только заимствование у буддизма, о котором он умалчивает. И это, возможно, правильно. Если бы Гуссерль просто изложил философию Большой колесницы европейским языком, то едва ли достиг того эффекта, которого достиг. Впрочем, от обвинения в заимствовании у буддистов Гуссерль способен легко защититься, приведя следующее высказывание Декарта из его "Рассуждения о методе": "...действие мысли, посредством которой мы думаем о вещи, отличается от действия мысли, посредством которой мы сознаем, что думаем о ней...". И в самом деле, вся феноменология Гуссерля базируется на этом наблюдении Декарта и вдохновляется им.
В I веке н.э. Римский мир в рамках своей публичности родил новую республику, республику святых; нравственно выделившуюся из римского мира. Старое человечество обречено. Земля уступлена новому роду людей.
Для того, чтобы автономные люди могли образовать общество путём свободного волеизъявления и заключить общественный договор, человек должен обладать господской волей (arbitrarii liberum). Но, если мы принимаем владычную свободу воли человека, то должны принимать и источник этой свободы..., и тот актуальный выбор, в котором эта свобода осуществляется
Вполне логично думать, что моральный порядок в людях является продолжением порядка Природы, в смысле достраивания Космоса, продолжения его в мир людей. Но штука в том, что эту часть Космоса достраивает сам человек; и делает это несколько более сложным способом, чем простое открытие в своём уме якобы уже заложенного в нём морального закона.
Славный Рене Декарт, или Картезий, которому мы весьма многим обязаны, формулирует "основные правила своего метода" в следующих словах: "Первое - никогда не принимать за истинное ничего, что я не признал бы таковым с очевидностью..." Что значит "с очевидностью"? Мираж в пустыне очевиден. И вообще очевидно всё, во что ты веришь. Ключевое слово в этом высказывании - "признал". Я признаю нечто истинным, - очевидное или нет. Кроме того, сомнение сопряжено с суждением, а не с представлением. Гоголь имел ясное представление о полёте птицы, однако суждение о том, что всякая птица долетит до середины Днепра, казалось ему сомнительным.
"Христианство знает только одного человека - Христа..." (Макс Штирнер, "Единственный и его собственность".) Исполнился век, долгий век Средиземноморской Ойкумены. Настала пора ему прейти. И застучали в скорлупы яиц своих кукушкины птенцы. - Что шумите? - сказали им. - Настало время исполнения пророчеств, - отвечали они. - Откуда вы знаете?
Именно "партия безоглядного преобразования" в составе иммунного политического антитела и взяла на вооружение европейские социальные революционные идеи. Но, если в Европе революционер являлся политическим представителем народа или какой-то значительной его части и настаивал на осуществлении прав народа, то в России революционер ни в коей мере не являлся представителем народа: он был лишь носителем заимствованного политического самосознания и настаивал на своём праве преобразовать Россию в соответствии с этим самосознанием
События в Раю, происходящие с мужем, Адамом, имеют и для нас то же самое учительное и авторитетное значение, которое они имели для тех, кто прошёл путём земным впереди нас,- т.е. для предbдущих, или предков... То, что произошло с нами в Раю, повторяется и происходит всегда; и мы теперь те же, что и в Раю были; потому что в Писании сказывается наша вневременная сущность.
"Прагматизм признает истиной то, что лучше всего "работает" на нас...". Едва ли можно сочинить лучшую формулу маркетингового подхода к действительности. Во времена Джемса - это было злым пророчеством. В наше время подобное мышление стало реальностью.
Есть два вида понятности. Один вид понятности - коммуникативный: означает взаимопонимание, полное согласие между лицами. Второй вид понятности инструментальный, технологический: это Јноу-хауЋ, знание как сделать вещь, понимание устройства артефакта. Именно эту техническую понятность предлагает Джемс по отношению к человеку. Какая психология может быть построена на основе такой понятности? Только прикладная психология человека как придатка машины: сидящего за рычагами управления машиной. В этом ракурсе действительно интересно исследовать человека по типу машины: изучить его возможности как робота. Программа такого изучения - вот ЈпсихологияЋ Джемса. Гуманитарное значение этой психологии не выходит за рамки оптимизации щадящего встраивания человека в машину.
В этом рассуждении ясно показывается, каково есть продолжение христианского служения из священного личного духовного присутствия Царя небесного в царство позитивных интересов целей и ценностей; из чего следует убеждение в нерасторжимой связи христианской жизни и либерального конституционного общественного устройства, основанного на приоритете Прав личности.
3. В Саду, местопребывании людей, находим двух первых мужей: Сына Божия, рождённого Истиной (Яхве), и Образ Божий, созданный Творцами (Элогим) из плоти (глины) земнородной безымянной пары; также двух жён - Еву и Деву. Человек, в полноте понятия, это указанные четверо: Адам-Ева и Эммануил-Дева. В пифагорейской логике числа они образуют начальную (исходную) четверицу.
Объяснение песен, трактующих весьма интимный и возвышенный союз и преображение души в Боге, сделанное иеромонахом Иоанном де ла Крусом , кармелитом босым, по просьбе доньи Анны де Пеньялоса, подкреплённой его собственным молением, в году 1584. Хотя в песнях, которые мы изъяснили выше, говорим о весьма совершенной ступени праведности, каковой можно достичь в жизни сей, и которое есть преображение в Бога, всё же сии песни трактуют о любви ещё более достойной и совершенной в самом состоянии такового преображения...
Изъяснение песнопений, толкующих работу любви внутри души и супруга её Христа, в котором затрагиваются и разъясняются некоторые пункты и действия молитвы. По просьбе матушки Анны Иисусовой, приора Босых, в Сан-Хосе Гранады. 1584г.
Одно из главных произведений святого Иоанна Креста (Хуана де ла Крус). Отнесено к романам, как повествующее о любви души к жениху Христу, и о долгом странствии обрученной невесты к брачному алтарю.
Впервые переведенное на русский язык жизнеописание второго, после Терезы Авильской основателя ордена кармелитов босых. Черезвычайно интересный документ с точки зрения истории церкви, быта средневековой Испании, и духовного подвижничества.
Цель сего рассуждения - очертить место искусства и искусственного в составах человека, с тем, чтобы заплатить художнику (человеку-творцу) настоящую цену, не переплачивая и не обделяя. А также, через это очертание, указать на человека политического, которому художник - слуга; и, наконец, на человека истинного, сына Любви, в котором искусственность завершается, исчезая в новом измерении божественного космоса.
Царство Божие есть политическое понятие: факт, наиболее часто упускаемый из виду многими христианами. В осмыслении предложения "царство божие" внимание зачастую переносится на предикат "божие"; тогда как субъект "царство" не анализируется... Тот факт, что христианское богословие, воздымая очи к Небу, умосозерцает Город, а не Острова блаженных и не Райские кущи, - сам по себе свидетельствует о том, что христианство есть учение политическое. А утверждение Учителя о том, что Город внутри нас есть, отмечает это учение и как социально-психологическое...
Великолепный пример европейской Упанишады, где очень многие духовные вопросы, волновавшие и теперь волнующие европейца Новейшего Времени изложены в форме живой беседы ученика с учителем.
На фоне современной постмодернистской литератуќры, которая утопила себя в самоиронии, скрывающей настоящую беспредметность, предлагаемое читателю произведение является почти классическим: именно поќтому, что оно не формально, но предметно, и полно гуќманистически значимым содержанием; значит, отвечает не исключительно литературному эстетству, но запросам живой человеческой души, ищущей своего отражения в изящной словесности. Можно не обинуясь сказать, что этим произведением доселе неизвестного автора возрождается европейская традиция философского романа; именно философского, а не просто интеллектуального, столь характерного для ХХ-го столетия. Таким образом, оно открывает собой эпоху неоромантизма в современной русской литературе, уверенно идущую на смену постмодернизму. Последний выражает усталость ХХ столетия, тогда как неоромантизм несёт с собой духовные силы, переходящие в век XXI.
