Щукин Илья. Глава Седьмая. Дети Мультулука

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ДЕТИ МУЛЬТУЛУКА.

Было ещё очень рано, часов шесть утра, и Кувшинов осторожно колесил среди Разломов к туманному плоскогорью, объезжая глубокие, каменистые провалы. Серое и пасмурное, небо затянуло облаками, но дождь не шёл, а над землёй роились тучи злобного комарья. Везде на этой предгорной долине рос кизляк, репейник, душица и зверобой, бузульник и земляника, клевер и одуванчик, камнеломка, ромашка, маки и васильки, красный и синий шалфей, а ещё целыми островами произрастала полынь. Долина была усыпана валунами, берёзой, ясенем, дубом и ольхой, кустарником, вьющейся будрой. Виднелась впереди отвесная скальная круча, только не восточная, а южная, ещё более отлогая и опасная, а прямо над ней промозгло извивался туман, а где-то совсем далеко на севере, за непролазной скальной грядой, лежало Белоснежье - никто там никогда не бывал, но место это обросло легендами ещё со времён возникновения самих Параллелей. Ходили слухи, что жило там много загадочного зверья, а ещё творилась всякая чертовщина. Был там и проклятый лес, сухой, как столетний дед, а проклял его, заразу, какой-то мужик, которого видать лешак перекрутил: сдуру попёрся он в бурелом, да там и застрял среди непролазных дебрей, а вылезти, бедный, так и не смог. Нашли его завёрнутые в бушлат костяшки через несколько месяцев, и там же, рядом с лесом, погребли. С тех пор и обходили стороной эти дебри, а горы над ними блестели и неотступно манили в свои заоблачные чертоги.

Объехав провал, Кувшинов вырулил к подъёму на плоскогорье. Бледно-золотистая дымка растекалась над скальными утёсами, сонно скользила по вершинам далёких, заснеженных гор, разжигала сухие деревья. Рядом с ними пророс могучий, развесистый ясень, тень его кроны простиралась на кабину грузовика и куда-то дальше к изломистой, острой пройме.

Остановив машину, он заглушил мотор.

- Ну вот, - сказал Кувшинов, переводя дух. - Здесь-то они и живут.

- Да уж, - заволновался Мамаев. - Я даже как-то неловко себя чувствую.

- Да ты не волнуйся, кровью у них не расписываются, да и душу из тебя никто вытягивать не будет, а Каб'Нул мужик, что надо, чего, конечно, не скажешь о Мелком, этот злой как падла, руку подашь, до костей обгрызёт, а задом повернёшься, так вся жопа потом будет фиолетовая. Это ж вообще не бесёнок, сплошной самоходный ахтунг, - он высматривал скалистый обрыв. - Недаром говорят, не так страшен чёрт, как его малютка...

- Мелкий?

- Виктор Петрович Белкин!

Окружённая кручами, подгорная тропа раскинулась вширь метров на десять, где-то была земля, а где-то и желтозём с кустарником. Наверху, когда миновали подъём, идти стало легче. На плоскогорье сильно расхолодалось, дул промозглый ветер. Пещеру Сашка разглядел почти сразу, как они вышли наверх, она была одна-единственная в этом страшном и холодном краю, там, в самой западной части Хребтовины: в ней-то черти и жили. Дороги туда никакой, и идти нужно было несколько километров прямо через плоскогорье, до самой стены, которую ближе к вершине полностью перекрывал густейший кисель. Когда почти подошли к стене, из пещеры вдруг выскочил какой-то взлохмаченный бесёнок, причём это случилось настолько быстро, что Мамаев с перепугу схватился за ружьё, но Сашка его удержал. А бесёнок всё юлил туда-сюда вдоль пещерной проймы, словно бы преграждая им путь, но потом гикнул так, что среди скал прокатилось оглушительное эхо.

- Чё вы сюда припёрлись, людишки-проклятушки! - рявкал он. - Свинюшки-почемушки, а ну кыш отсюда, говноеды вонючие, кыш, сказал! К нам сюда только по особому приглашению приходить можно, и то если старший его выдаст, а мы его никакого права выдавать не имеем, так что валите подальше на свою колыму, пока я вам задницы не начистил! - он вдруг осёкся, и, присмотревшись к Кувшинову, расплылся в радостном, собачьем оскале: - Санька, сукин ты сын, сколько лет, сколько зим! Старая фиолетовая жопка, летящая на шестнадцать метров, настолько упрямая, что хоть кол на голове теши! Те чё, зараза, ещё не налетался что ли? Тебе ещё пинка под зад запендюрить для полного счастья!? А это чё с тобой за шлюпки-малютки?! Этот вон с отожранным брюшком ссыт кажись, а второй чёрный, что моя задница!

- Солью бы тебе хорошенько! - сказал Мамаев, кивая на своё ружьё. - По твоей мохнатой чёрной заднице!

- Тише вы, дурачьё, не орите! - Мелкий как-то боязливо попятился дальше от пещеры. - Это ж я так, на всякий случай всякие гадости лью, я ж думал, какие залётные притащились, а тут вы! Мне тут надо создавать видимость тотального господства и устрашения, свою порцию Дури отрабатывать, да только было б кого устрашать, потому что сюда ж, в эти ебеня проклятые, толком и не заходит никто! - и тут он незаметно для других подмигнул Кувшинову. - А помнишь, Санька, как я крысу изловил да живьём с неё шкуру сдирал, прямо от ушей до хвоста, а как мы её потом с Каб'Нулом на синем огне со всех сторон обжаривали, помнишь?!

- Слушай, Мелкий, - проговорил Кувшинов. - Ты давай уже Каб'Нула тяни, а то времечко у нас не бесконечное, понимаешь.

- Понимаю, чего уж не понять, - прохрипел Мелкий. - Так он идёт уже,Сань, щас вот прям выходит, прям вот мохнатыми тапками по асфальту шоркает, вжих-вжих вжих-вжих слышишь да?! Я б вас, конечно,в пещеру пустил, да нельзя, а то всем хари намылят, а моя ещё без Дури останется! И вы не смотрите, что она такая у нас тёмная наша пещерка, потому что там внутри много света и радости. Мы, чертяки, Дурью, если нужно, любую дырку засветим. В Темнухе у нас так вообще каждый день, как ваша ночь: только и делаем, что светим-светим-светим! Это я, конечно, заговорился, не положено!

Подступив к пещере, они заглянули туда, но увидели только тьму - затхлую чёртову тьму, но энергия из этой пещеры исходила просто катастрофическая и в какой-то момент, Кувшинов даже почувствовал на языке лёгкий привкус крови.

Мелкий, склонившись к Сашке, сказал:

- Чё за штука-то, Сань?

- Сами не знаем. Ты если что, Мелкий, на юго-запад с нами пойдёшь?

- Ой, так понял уже, куда вы дурачьё мылитесь, - Мелкий пожал узкими, худыми плечами. - Хрен его знает на счёт Клещевины, потому что туда даже Каб'Нул не шастал, потому что там всяких ужасов водится ого-го сколько, вот мы, чертяки, туда и не суёмся, - он понизил голос и заскрипел уже тише:- Но если вы туда всё-таки собрались, то штука-то, видать, серьёзная, да?

- Серьёзная, - сказал Мамаев. - Такая серьёзная, что у тебя челюсть отвиснет.

- Серьёзная, говорите, - Каб'Нул как призрак, незаметно выплыл из тьмы пещеры. - И что же это за штука такая, ради которой вы в шесть утра задрались, скажите на милость? - следом за ним из подземелья выходили другие чертяки: худые и мохнатые, и все как один - осёл. Сам Каб'Нул оказался удивительно чистый и ухоженный, он зевнул, выкатив красный и покрытый обильной пеной язык. - Ну, мы все вас внимательно слушаем.

- Ты знаешь, - сказал Кувшинов. - Что такое палеонтология?

- Сань, у тебя машина километра за полтора отсюда стоит? Прямо под кручей, так?

- Ну, стоит и чё?

- А то, что фонит из неё так, будто бы там ядерная бомба только что разорвалась и поле, которое оттуда исходит, оно, мягко говоря, катастрофическое и мне от него даже как-то не по себе,-Каб'Нул, опустив веки, вытянул пасть и медленно потянул ноздрями прохладный воздух. - Но что самое интересное, это "поле" примерно в несколько миллиардов раз сильнее,чем то, которое я чувствую в вашей Тринадцатой...

- И чё это значит?

- Это значит, что в машине лежит какая-то страшная херня и щас мы посмотрим, что это такое, - он свистнул другим и направился прямо через плато на спуск к Разломам. - Видишь, Александр, настали такие забавные времена сейчас, что приходится верить буквально во всё, и даже в чудеса, а они, как видишь, происходят тут на каждом шагу. Я знаю, что ты давно уже хочешь спросить, откуда мы тут появились, и откуда появились вообще все эти Параллели, но это всё очень запутанно, и сложно, и долго, и вообще один сплошной геморрой. И раз уж тебе Мелкий и Бал уже проболтались, то и я кой-чего добавлю, понимаешь, мы-то на самом деле не "черти" как вы нас любите называть. Мы другие. Особенные. Червяки. Мы,Сашка, очень-очень старая и могучая сверхраса аушей, и корни наши берут начало своё из Альдуира, первой и самой долгой Земной Реинкарнации.

- Реинкарнации?

- Именно так, - сказал Каб'Нул. - Потому что ваша ныне цветущая планета за миллиарды миллиардов лет перерождалась очень большое количество раз,её и метеориты били, и топило её нещадно, и в общем какой только хренотени с ней не происходило, но как видишь, планета выжила, внутреннее ядро её жизни сохранилось и вот наконец-то настало ваше время - время обезьян. Или,как принято говорить в научной среде,высокоорганизованных приматов. В общем так или иначе, но нам, аушам, и в голову бы никогда не пришло придумать что-то подобное...

- Что-то подобное это что? - не понял Мамаев.

- Людей,- Каб'Нул как-то печально усмехнулся. - Потому что вас придумали не мы, а кое-кто другой, и этот кое-кто, между прочим, очень-очень сильно ускорил ваши эволюционно-генетические процессы и заставил развиваться намного быстрее, за что, конечно, вы должны сказать ему огромное спасибо.

- И кто же наш доблестный прародитель? - сказал Кувшинов. - Неужто, сам Бог?

- Нет, - медленно кивнул чёрт. - Он намного больше, чем просто Бог. Он, можно сказать, как минимум, планетарный демиург, бывший хочу заметить, чрезвычайно мощное создание, от которого даже у нас, аушей, возникает утробный страх и Дури в нём столько, что даже в целой вашей Земле не наберётся, ну да ладно, это я вас медленно, но верно подвожу к истинной истории вашего древнего мира, чтобы вы, мягко говоря, сразу с катушек не слетели, а то нам толпа сумасшедших обезьян тут ни к чему. Ну так вот, возвращаясь к нам, мы бы тут вообще, если честно, с роду не появлялись, но сверху поступил приказ, сказали, что высшим приматам требуется помощь, поэтому наша разведгруппа сюда и высадилась, а так мы, Саня, обитаем в кардинально других декорациях, очень странных и чуждых вашему духу, а ответить на вопрос, что случилось и кто виноват, я пока что точно не могу, но над этим сейчас усиленно работают другие наши чертяки, и думаю, скоро всё будет ясно, однако сейчас мне известно другое...

- Что? - спросил Сашка, видя, как чёрт уже легко, словно в невесомости,начал спускаться по скалистой тропе. - Что тебе известно?

- Что вся эта параллельная катавасия, - сказал Каб'Нул. - Вашими же руками и делана...

Каб'Нул остановился, за ним тут же встали другие; налетел мокрый ветер, и на них упали капли холодной воды.

- Людьми, что ли? - спросил Фадеев.

- А у вас что, кроме них ещё кто-то говно творит? Конечно, людьми, но я опять же русским языком повторяю, никаких подробностей мне пока ещё не передавали. Так что всё это тайна, покрытая мраком,ну а что касается порталов... есть они, порталы эти и довольно много, в один шагнёшь, счастья хлебнёшь, а в другом таких пиздюлей навешают, что жить не захочется. В общем, всякое с этими порталами случается, надо только вовремя вынюхать, куда дверка-то ведёт, а кто предупреждён, тот вооружён. Да и собственно говоря, не в порталах суть, а в том, что искать их слишком накладно.Вот мы сейчас, например, ищем один такой на нашу любимую Темнуху и есть у меня такое странное чувство, что расположен он где-то прямо во-о-от за этой вот стеночкой, - он указал на восточную стену Хребтовины. - Там, где ваша Тринадцатая, но вы ведь понимаете, что проблема совсем в другом...

- Грохот, - кивнул Андрей.

- Вернее в том, что его издаёт...

- И что же это? - спросил Кувшинов.

- Пока не знаю, но оно, собака, сильное, как стадо бегемотов, и так вот просто к нему не подберёшься. Нашу фантомас-команду когда в местные края перебросили, так я сначала с этого грохота вообще, мягко говоря,прихуел,мы-то рядом здесь, за стеною, а там как загремит, так хоть в петлю и прыгай. Хорошо, хоть на щит Дури хватает, однако эта сука тут не сразу появилась - это я знаю точно.

- Не сразу?

- Да, оно появилась после того, как ударил глобальный беспредел, в котором все утонули, как в любовном романе, потом перемешались временные пространства, налетело хрен знает сколько всякой швали. В общем, тот же Вавилон, только в профиль, но я думаю, что кто-то что-то вовремя пронюхал, и то, что сейчас находится за стеной в Тринадцатой...оно как бы играет роль Хаб'Алота, стражника, если выражаться по-вашему, ведь неспроста же над Тринадцатой такое силовое "поле" раскинулось, что хрен внутри него чего сообразишь. Думать невозможно совершенно, а поле большое, на несколько километров, и долбит по принципу перфоратора. Значит тот, кто его сделал и сам немаленький. И стережёт он, видать, то, что нам достаться не должно, - Каб'Нул, умолкнув, легко перепрыгнул лежащий на пути валун. - И я думаю, что это как раз-таки наш заветный портал... в общем, мы туда как-нибудь слетаем на днях, поглядим-покурим, что к чему, а там и будем думать, как дальше быть...

- И откуда вы это всё знаете? - удивился Мамаев.

- А это твоему обезьяньему мозгу знать не нужно, Андрей, - хвост Каб'Нула маячил над землёй, точно миноискатель. - И всё, что тебе нужно, так это просто вернуться домой, обратно в свой привычный мир, а там, поверь мне, ты сразу забудешь обо всех этих пространственно-временных ужасах и всё это, как сказал Александр, превратится в один большой и кошмарный сон.

- Хм, - усмехнулся Кувшинов. - А я ведь этого сейчас не сказал.

- Но ты подумал, - сказал Каб'Нул. - А я и прочитал.

На плоскогорье светало, ветер разгонял тяжёлые дождевые облака. Когда спустились по тропе к Разломам, сквозь завесу облаков наконец-то проклюнулось тускловатое ещё солнце: перестывшее за ночь плато вспыхнуло пыльно-золотистым свечением - оно мягко покрывало мшистые валуны, скальные уступы,глубокие каменные проймы. Возвращаясь назад, Кувшинов с удивлением обнаружил цветущую возле кручи алычу: плоды на ней были крупные и сочные, тёмно-красного цвета, и он сорвал их несколько штук и наспех рассовал по карманам куртки, а один, протерев рукавом, сунул за щеку. Он заметил, что чем ближе они подходили к грузовику, тем сильнее колыхалась шерсть чертей, однако возле машины она уже почти встала дыбом. Кувшинов опустил борт урала - прямо на полу, между скамеек, лежала огромная кость.

Каб'Нул дотронулся до неё только один раз, и как-то глубоко, глухо заурчал:

- Вот это да, не ожидал, - медленно протянул он, полузакрыв глаза; пока он обнюхивал и осматривал кость, остальные черти как попало толпились у него за спиной, фыркая мокрыми, ослиными пастями. - Ребятки, я вам так скажу: это именно то, что я и предполагал... вот же дурак мохнатый, я-то думал, что там за вашей Клещевиной и нет ничего, а оказывается есть, и как-то так повернулось время, что именно эта штука оказалась у нас в руках... и именно такого размера и такой длины. Гладкая, лёгкая, крепкая настолько, что никаким даже самым мощным земным оружием её не повредишь. Одно знаю точно, бог любит нас и любит настолько сильно, что послал нам это сокровище, - Каб'Нул поднял кость двумя пальцами на вытянутой руке, и тут же снова опустил. - Но чувствую я, что сами мы с этой косточкой не управимся и в скором времени придётся нам призывать на помощь кое-кого ещё, но это будет чуть позже...

- Это, насколько я понял, - сказал Мамаев. - Не динозавра и даже не мамонта, верно?

- Верно, - протянул Каб'Нул. - И даже не серого, потому что у серых кости очень тяжёлые и толстые, а у большинства их нет вообще, так что косточка эта, можно сказать, уникальная и неповторимая, и нигде больше в мире такой не найти. В общем, подводя к сути дела, начну с того, что ей без малого девятьсот миллиардов лет, и тот, кому она принадлежит, появился раньше Альдуира, и раньше серых, и нас аушей, и многих-многих других. И судя по всему, там за Клещевиной, помимо него был ещё кое-кто, - Каб'Нул, склонившись, указал на крохотную метку,- Видите вот, кто-то пометил её,этот знак обозначает своеобразное предупреждение для чужаков. Территориальное разделение. А это значит...

- Ты хочешь сказать, - сказал Сашка. - Что там, за Клещевиной, есть люди, которые жили девятьсот миллиардов лет назад?

- Нет, люди девятьсот миллиардов лет назад не жили, - невозмутимо ответил бес. - Их в то время в проекте вообще не было. Они появились примерно полтора миллиарда лет назад, однако тот, кто их создал, уже вовсю занимался вашей планетой в её последней физической реинкарнации... в общем, я с вами отправлю одного из наших, - Каб'Нул поочерёдно осмотрел взбудораженных чертей.- Но только не Мелкого, не Бала и не Хвостика, потому что эта зелень пузатая всех вас похоронит, так что, - его глаза остановились на низком и худощавом чёрте. - С вами пойдёт Дул, он старший после меня и, между прочим, мой главный помощник в нашей параллельной разведке, а я буду приглядывать за младшими, чтобы они тут дров без меня не наломали.

- Ну вот, - вздохнул Мелкий. - Я теперь всю неделю буду злой как падла.

- Ты и так падла, - сказал ему Дул. - Мелкая, да к тому же говнистая.

- Ладно, хватит сраться, - Каб'Нул встряхнулся. - Ты, Мелкий, ходить будешь, когда мозга в голове наберётся, а пока слушай, что старшие тебе говорят, смотри да запоминай,- он потёр ладони одну об другую. - Так, ладно, Дул, ты смотри там чтобы без выкрутасов. Когда в кисель зайдете, так первым двигайся:слушай, нюхай, смотри. Учуешь что, так машину сразу щитом на всякий случай накрывай, а если совсем невмоготу сделается, тогда и на хрен эту Клещевину, а за Дула вы, мужики, не переживайте, он у нас пороху нюхавший, не пропадёт. Я как бы и сам чувствую, что Параллель там в меру говнистая - как-нибудь, короче, прорвётесь, усекли?

- Да усекли мы всё, - Кувшинов уже завёлся и развернулся на знакомом пятачке. - Если бывалый, значит, и сам не сдохнет, и других в обиду не даст, да, Мелкий?!

Дул уже как-то по-собачьи запрыгнул в кабину и захлопнул дверь, даже не притронувшись к ручке. Сашка поехал по Разломам, а уже потом, за низиной, вырулил на Дугу и не торопясь, в предутренней тишине и прохладе, покатил на юго-запад в сторону Клещевины: далёкая и туманная, она стояла прямо за лесом, чуть южнее Хомута. День только начинался, и по таким разбитым дорогам им ещё долго было ехать - часа два, но это только до границы киселя, и бог его знает, сколько ещё за ней.

Дул, сидевший в кабине, страшно вонял псиной, но потом его душок смешался с запахом спирта, бензина и табака. Задумчиво глядя в окно,он посматривал на дальние, скрытые мутно-серой дымкой поля: все они были погибшие и сухие - уже лет тридцать не жгли на них стерню.

- Вы что, заразы, - сказал Кувшинов. - С моей машиной-то сделали?

- Подзарядили,-Дул принюхался.-Только вот не пойму,зачем ты хрень эту в неё заливать продолжаешь: она и без неё теперь летает, как миленькая. Для вас всё в угоду делаем, чтобы легче в Параллелях жилось, - он почесался за ухом. - С Тринадцатой тоже засада... старший прав. Страшное там что-то, в этом поганом киселе. Если даже он, самый опытный среди нас, боится, то мы и подавно. Вот и будем с Балом на разведку ходить. Я его лучше возьму, чем Мелкого, тупенький ещё, ходку не вытащит, навернётся где-нибудь... жаль, что Темнуха наша далеко, а то что-то я по хате уж больно соскучился. У нас там много чего и это я ещё про многофазки не говорю, с ними так вообще на всю голову долбануться можно. В общем, сами увидите, а сейчас пока Клещевину хорошенько прокурим. Может, чего и нароем. Туда видать, однофазка ведёт, это значит в один конец, без сквознячков, потому что я вот даже сейчас на вторую фазу настроиться пытаюсь, а не могу. Волну не ловит, и хоть ты тресни. Нет её просто потому что.

- Но если откинулся этот ваш демиург, - сказал Кувшинов. - То видать дела у него совсем плохо в последнее время складывались. Надо же, прожить на свете целых тысячу миллиардов лет и оставить после себя такие косточки! Но я вот всё думаю, кто это может быть...

Они гнали по этой дикой и прекрасной юго-западной дороге, а на разъезде повернули от Быстрянки и стали отклоняться на юг, к опушке далёкого бора. Это был уже совсем другой бор, не тот, который укрывал Стругановку вместе с кладбищем и Хомутом: здесь было спокойно и тихо, росло много лиственниц и дубов, сосняки да ивы, а ещё чудесно пели птицы, но рыл, тут похоже, не водилось и обитало только родное зверьё. Иногда Кувшинов видел, как по дороге стремглав проносились перепуганные зайцы.

- Знаешь, бесёнок, как на кроликов охотятся? Берут мешки с кирпичами, перцем посыпают, кролик из норы вылез, увидел и - "Ух ты, морковка!", а только перцу понюхал, чихнул да башкой об кирпич!

- Вот видишь, - протянул Дул. - Эволюция и вправду даром не прошла.

Кувшинов проехал дуговой участок дороги, и за бором вокруг них открылись бескрайние луговья, которые сейчас, в преддверии наступающей зимы, начинали мало-помалу желтеть и увядать. И даже сам Дул, этот хитровыебанный чёрт, и тот, казалось, поражался великолепию здешней природы. Его ноздри жадно тянули аромат перегнивших полей.

- Почти такая же разруха, - медленно говорил он. - Как и в нашей Темнухе, только света намного больше и прохладней. Но там, конечно, жарища страшенная, там так просто слегонца не побегаешь, а здесь малина - как на курорт прилетел, ей богу.

- Ты ещё в Карелии не был, - сказал Кувшинов. - Там вообще песня, а не курорт. Ты мне лучше скажи, мы ж сами в Тринадцатую сбегать можем?

- Можете, только я не знаю,чем это всё закончится. Даже мы, ауши, этого знать не можем. Так что идите на свой страх и риск. Старший, прежде чем нас отпустить, так ещё раз десять подумает, но думаю, что отпустит, - приподнявшись, чёрт заглянул в окошко кабины и какое-то время рассматривал лежавшую под брезентом кость. - Да, и вправду однофазка, уже теперь точно чувствую,что в один конец, в банку залетаешь, а дальше никак. Нам такие порталы на хрен не нужны. Нам бы парную фазу надыбать, чтоб в оба конца - со сквознячком. - Дул вдруг весь напружинился. - "Поля" какие-то чувствую, слабенькие совсем. Далеко. Сторонами. Ты с дороги, Кувшинов, лучше не сворачивай, прямо по колее давай, чтобы куда лишний раз не вляпаться. За киселём тоже что-то болтается, но вроде статичное, энергия идёт, только не от существ, от земли скорее. Перед туманом ты шибко не гони, надо нам в него совсем тихонько занырнуть, а если быстро заедем, всё уловить не успею. Тут эти поля, как перчатки меняются. Видимо весь участок по фазе вдоль и поперёк накрыло,вот и фонит со всех сторон, неизвестно чем, - он поочерёдно коснулся людей. - На всякий случай щиты вам раскину, чтобы чужими полями органы не побило,а то мало ли что: так вот съездишь разок в тридевятую жопу,а потом и ласты склеишь через пару недель...тепла этого не бойтесь. Это Дурь уже работать начала. С Дурью не пропадёте.

- Ладно тебе, - сказал Андрей. - До места, где кость та лежала, километров пять ещё, вот там и будем напрягаться.

- Мы напрягаться не будем вообще, потому что я всё вижу,слышу и чувствую, а вы ничего не видите и не слышите, только чувствуете, да и то совсем капельку. Это вам не Земля. Если ты тут по дороге спокойно проехал и нигде не застрял, это ещё не значит, что тебя поле не коснулось. Здесь поля хитрющие, лютые, их даже ваши Гейгеры и никакие железки поймать не смогут. Каб'Нул ведь русским языком сказал,куда не нужно не суйтесь,не балабольте впустую. Всё что нужно, я сам сделаю. Чуйка у меня, благо, натасканная, - Дул пригляделся к этому липкому киселю. - Фух, кажись, основную задницу проскочили. Дальше фон вроде ровненький, особо лютых амплитуд не видать. Дай бог, конечно, чтобы и дальше их не было. Ладно, как-нибудь прорвёмся...

Наконец-то показалась Клещевина: по сути, кузнечные клещи, только слишком огромные, каменные, раскрытые настежь и окутанные дымкой; клещи эти смотрели на них и перед ними, сторонами от дороги, на самой границе с туманом, виднелись громадные поля густорастущего поползня; было такое ощущение, что наспех сварили макароны в какой-то гигантской кастрюле и всю эту липко-зловонную массу просто-напросто вытряхнули на округу и вот она, скользкая и блестящая, покрыла и землю, и цветы, и траву, и эта страшная, уходившая в кисель дорога тянулась прямиком сквозь неё, как широкая, выжженная полоса. Кувшинов, понизив скорость очень осторожно вошёл в туман, и уже потом Дул тихо положил ему ладонь на плечо.

- Сбавь, - сказал он. - Тихонько давай...

- Как скажешь, - и Сашка тут же понизил ещё; урал с большим натягом едва покатился по неровной, каменистой земле. - Учуял что?

- Слева гиблячок, - говорил Дул и всё вынюхивал округу. - Ты только влево поворачивать не вздумай, а то вместе с телегой в хламину наебнёмся. Давай вот так вот километра полтора прямо, а дальше скажу.

- Хорошо ведёшь, - сказал Фадеев; он достал из овчины кисет и закинулся табаком. - Я б так же ехал, а слева там и вправду хуйня какая-то на постном масле, ну её,проклятую, на хрен.

- Гиблячок, - утробно повторил чёрт. - Въедешь, и перекрутит, как поломойную тряпку. У нас таких гиблячков в Темнухе, как грибов после дождя, да и в Загробье их тоже с головой хватает, астральные провалы с повышенной концентрацией энергетического завихрения, Дури там много, только не нашей, чужой. В них, кстати говоря, и гниды нередко селятся. Если живое существо найти не могут, так хоть отсюда сосут, штук двадцать разом налипнет, а потом и собирай. В общем, вы уже поняли, что такое переброска, осторожно с ней надо: тише едешь - живее будешь.

- Только подумал, - улыбнулся Мамаев. - Ты тоже,стало быть,как и твой Старший, мысли читаешь?

- Да я всё читаю: мысли, чувства, эмоции, даже генетическую цепочку. Да ладно - вас-то, обезьян, читать нетрудно, твари вы нехитрые,а иногда вон такие рыла попадаются, что шерсть на теле дыбом встаёт - их не то, что бы прочитать, а в глаза посмотреть страшно. В основном, конечно, это Древние. У них энергетических блокировок выше крыши: только одну еле-как осилишь, так он тебе, сука, тут же следующую включит.

- А кто такие древние?

- Обычно те, кто старше нас, те, у кого Дури больше. Кто очень долго, целые миллиарды лет, в этих мирах существует, обычно огромную силу скапливает за всё это время, вот она-то своё дело и делает. Да тот же обладатель нашей косточки,к примеру. Если говорить понятным языком, то вся его внутренняя энергия примерно сопоставима с взрывом ядерной бомбы мощностью в несколько миллионов мегатонн.

- Елки-палки, - протянул Андрей. - Так он что, мог нашу планету уничтожить?

- Это не ваша планета, - ответил Дул. - Это наша Общая Твердь, вы здесь только гости, временные, цикличные, а этот Древний её очень любил с самого её зарождения, очень давно, когда появились луна и солнце, небо и звёзды, когда всё ещё только-только зарождалось в этом огромном и неукротимом галактическом хаосе, и даже нас, аушей ещё не было, и не было нашей Темнухи, когда эти бессмертные создания уже творили свои великие дела, о которых никто из вас, к сожалению, не узнает, ибо многие из них просто не были отражены в Альдуирских Летописях.

- Так если он был бессмертный, - сказал Кувшинов. - Почему он тогда умер?

- Тоска, - сказал чёрт.- Глубокая, невыносимая тоска его сгубила в конце его легендарной жизни, но даже сейчас, после своей смерти, он оставил великий дар, который поможет вам вернуться домой, но давайте не будем торопить события и немножко растянем удовольствие, ведь если я сразу всё выложу, это будет неинтересно.

- Я всё забываю спросить, - вдруг вспомнил Сашка. - А портал-то под аркой был?

- Был,-сказал Дул.-На Голь,в край грибов и серых, и грибы там тоже росли серее некуда, так что когда ваши бараны его нашли, нам пришлось этот пространственный ход в экстренном порядке запечатать, а уже потом все болтали, что мужик с кувалдой, мол, портал и закрыл. Да если бы он на следующий день ещё до разлома арки через неё прошёл, то уже б никуда бы не вышел. Подобный портал, кстати, мы закрыли на Вороньем Поле, на крыше трактора, хотя многие его путали с обычной временной дырой.

- А тот куда вёл?

- В жопу - туда, куда лучше вообще не шастать. Да вы про него вообще не вспоминайте, он для вас абсолютно бесполезный и делать там не хрена, как и за аркой. Ладно, сильно меня не отвлекайте, а то расслаблюсь и точно в говнище залетим, - шерсть на нём вздрогнула и тут же улеглась. - Через портал прошли только что. Однофазка, как и говорил.

- Это у нас какая, Володь? - спросил Сашка.

- Чего какая?

- Параллель, говорю, какая?

- Не знаю я, - пробурчал Фадеев. - Не назвали ещё.

- А какой у нас ещё нет?

- Так вроде Шестнадцатой нет, -Мамаев достал из кармана карту, прочитал и повторил: - Точно, Шестнадцатой.

- Вот и пусть тогда будет Шестнадцатая, - согласился Володька. - Ты, Мамаев, всё, что здесь увидишь, на карте отмечай,вплоть до всяких там мелочей и гиблячок слева тоже отметь, который Дул показал, а потом Юрке и мне по копирке закинешь. Щас пока обмывать это дело не будем. Потом. Когда вернёмся. Если вернёмся, конечно.

- Вернёмся, - успокоил Дул. - Тут вообще, в принципе, относительно спокойно, а дальше так вообще тишина, - он взглянул на Кувшинова, принюхался, заёрзал на сидении.- Так, Саня, кажись, мы полтора километра уже отработали, а ну-ка правее давай, - урал ещё не повернул, но бес, открыв дверь, уже ловко соскочил в туман и побежал впереди машины. - Здесь! Здесь вы косточку и нарыли, фантом не растворился ещё! Но там дальше, за киселём, есть и другие кости! И чувствую, не только они! Давайте за мной! Тихо давайте - не быстрее меня!

Кувшинов слабо видел Дула, он бежал прямо перед грузовиком, метров за десять: иногда чёрт резко проныривал в туман, но тут же появлялся из него снова. Очень осторожно прошли полосу киселя, и впереди открылась неведомая, прекрасная земля. Там, обернувшись, чёрт им крикнул:

- Всё, кажись, приехали!

Сашка встал, выключил мотор и, открыв дверь, спрыгнул на толстый слой многолетней, запрелой хвои, которая мягко и приятно пружинила под ногами. Опустившись на корточки, он взял в руку горсть этой хвои и, приложив к лицу, ощутил забытый аромат давно минувшей древности.

Здесь, среди мшистых утёсов и раздолий, висела непроницаемая тишина, росли могучие липы, а выше по скатам виднелись кедры, вязы и тополя. Ближе к югу возвышенность рубило белокаменной кручей; за ней лежала чрезвычайно уютная и красивая заводь: вода в ней была полупрозрачная, мутно-голубого цвета. Заводь вся заросла камышом и ряской, а сквозь толщу воды виднелись огромные, покрытые илом валуны. В заводь впадала бурная порожистая река, посреди которой виднелись каменистые и обросшие сосняком островки. Дальняя, южная часть заводи упиралась в скальную кручу, ещё более отвесную и опасную; на самом краю её, между валунов и каменных проломов, разросся кучковатый ивняк, а за ним возвышался кедровник. Среди окутанных лесами бескрайних южных низин виднелись непролазные топи и серебристо-голубые пятна озёр. Забитое облаками, небо вызревало на востоке алой зарёй.

Кувшинов, отряхнув ладони, поднялся:

- Андрюх, тебе это место ничего не напоминает?

- Напоминает, - сказал Андрей. - Карелию.

- Точно, это и есть Карелия. Только другая. Древняя. И бог знает, сколько ей лет, - тут он, полуобернувшись, обратился к Дулу: - Ну что, чёртик, чуешь красоту и величие нашего мира? Вот и наслаждайся ей по самый хвост, потому что нигде и никогда такого больше не увидишь. Сто восемьдесят тысяч квадратных километров неразгаданной земли, а сколько народу здесь полегло за все эти полтора миллиарда лет... сказать по правде, чувствую себя Христофором Колумбом, впервые ступившим на берег Америки.Ну что,народ,возвращение в первобытность?

- Похоже на то, - Фадеев, заступив на край обрыва, глянул вниз: там виднелся отвесной, изломистый скат, из основания которого торчали страшные скалистые карманы, а вдоль ската прямо к реке вела крохотная и сыпучая тропка: дойдя до берега, она уходила на запад вдоль реки, теряясь среди мощных и высоких скал. - Ну что, Дул, дальше-то куда?

- Смотрите-ка, - сидя на земле, бес ощупывал оставленный в желтозёме след. - Совсем свеженький, часа как три, - вскинув пасть, он указал куда-то на скалы.- Шел вон туда, к реке, а там видно направился вдоль неё за скалы. Судя по всему, обладатели этих следов и оставили здесь нашу косточку, как предупреждение для чужаков.

- Обезьяна?

Дул разогнулся, потрясая хвостом - он весь пульсировал, как наэлектризованный.

- Кто ж ещё,кроме неё? Мне кажется, надо идти вдоль реки на запад. Так больше шансов, что стоянку найдём ну или, на худой конец, пещеру. Либо в горах пронюхивать, где повыше, но слишком рискованно. Забудьте, что это ваша современная земля, потому что ни хрена это не Карелия, а глубокий палеолит, здесь камнем по морде заедут, даже обоссаться не успеешь. Вдоль речки придётся, а больше путей тут и нет... пещерники судя по всему, живут на плато, оттуда же и засады для скота готовят. Мы сегодня для них тоже скот, только экзотический: ишак, блядь, и три обезьяны,- он наконец-то двинулся вниз к реке. - Ладно, щиты укроют! Хотя бы на какое-то время! Цепью давайте, мужики, чтобы шаг в шаг! По скалам, главное, смотрите - оттуда, если что, и полетит!

На берегу реки умылись и наполнили фляжки,вода в ней, благо, оказалось чистая и очень вкусная. Потеплело. В небе рассвело и облака совсем разогнало полуденным ветром. Солнце, ещё тусклое и прохладное, поднялось над низиной, осветив эту потаённую землю. На реке сильно не задерживались, потому что Дул, собака, всё время торопил, пока шли приречной тропой между отвесных утёсов, Кувшинов обнаружил, что даже не испытывал усталости - это, судя по всему, чёртова Дурь давала ему силы, да и воздух здесь оказался безумно чистый и окрыляющий. Время от времени на дороге Дул вынюхивал и другие следы пещерников,все они были несвежие и подсохшие.

- Они говорить-то умеют? - спросил Мамаев.

- Кто? - сказал Дул. - Пещерники?

- Да.

- А как ты думаешь, умели они говорить полтора миллиарда лет назад?

- Я думаю, что нет.

- Вот и я тоже так думаю.

- Так, значит, мы с ними разговаривать не сможем?

- Вы нет, я да. Всё будет идти через меня. Само собой, невербально. Да ты подожди ещё, может, и нет здесь никого. Одно дело след, а другое живой объект. Переброска, она ж зараза такая, она тебе из любого места какие угодно следы подкинуть могла, как и косточку ту, так что не обольщайся. Походить округами надо, понюхать, посмотреть. Если никого не откопаем, так хотя бы прогуляемся, - бес всё нюхал воздух.- Чувствую запах крови, трупов, разложения. Эти пещерники,видно, умеют охотиться, а ещё заниматься каннибализмом, что неудивительно для этих приматов. Смотрите-ка на эти костяки вокруг... это останки их сородичей. Энергетика, у всех разная,а всё потому,что их убивали в разное время, кого-то месяц назад, а другие совсем ещё свежие - не старше нескольких дней.

Рядом, в кустах у тропы, лежал костяк, пыльный, несуразный, страшный. Похоже, это был человек древнейший: короткие кости, широкая грудная клетка, слегка приплюснутый череп, зубы в нём раскрошились и выпали, и осталось только два полуразбитых резца.

- Похоже, - сказал Кувшинов. - Что теперь мы точно попали к настоящим каннибалам, - подняв с земли череп, он повертел его в руках, простукивая пальцем по лбу и вискам, а потом спокойно убрал в котомку с продуктами. - Почиркаю на досуге, и давайте только без морали, ага?

- Этого, похоже, убили, - говорил чёрт, осторожно двигаясь по тропе. - Навскидку недели две назад... череп крупный, с массивной и широкой челюстью - явно самец. Сначала сломали ноги, чтобы не убежал, а потом проломили и башку, точно так же они убивают и животных. В общем, охота и каннибализм тут,вероятно,преобладают. Когда есть возможность, жрут зверьё, когда непруха, догоняются своими. Но это, конечно, если совсем пиздец.

Дальше, за скалой, тропа круто уходила на северо-запад, выводя на возвышение; там за рекою было ещё одно плато, только как бы разрубленное и разделённое извилистым руслом на две огромные половины. Когда дорога вышла на плоскогорье, следы пещерников исчезли, да и не в чем их было тут оставлять: камни, крошка и пропасти. Второе плато было громадное, покрытое мхом, валунами, пересохшими корневищами; тут рос кипарис, папоротник, каштан, но больше всего оказалось кедра, везде находились его крупные семена, но валуны оказались странные: их словно обкалывали по краям, создавая некие ритуальные орнаменты или, быть может, знаки. Как бы то ни было, но время тут, судя по всему, было тёмное и страшное, когда человечество ещё не сформировалось как высокоразвитый вид, но уже вовсю прорубало себе дорогу к вершинам планетарной эволюции.

Снова стали попадаться разбитые костяки, когда каких-то крупных животных, но большей частью древних людей; кости у всех, как ни странно, виднелись со следами переломов, и Дул эти останки почему-то обходил стороной.

- А вот этих, похоже, не жрали...почти все загнулись в гиблячках. Сгнили до самых костей. Туши потому никто и не трогал,что чувствовал "поля" этих ловушек,- Дул вдруг принюхался. - Жареным запахло...костры, тепловые импульсы чувствую. И поля. Много. Одно какое-то дикое. Неподалёку, там вон, за скалой! Кажись, облава с выкуром будет, - припав на четвереньки, он помчался вскачь. - Давайте, народ, поднажмём!

Едва поспевая за чёртом, Кувшинов поражался тому, насколько быстро он передвигался, а порою даже просто летел, но Дул, несясь по тропе, уже унёсся вперёд и пропал далеко за поворотом, где скалы были ещё круче и страшнее, эта большая скальная гряда стояла ближе к самому центру плоскогорья. Гряду окружало кольцо сухостоя и папоротника, а ещё глубокие лужи, похожие на крохотные озёрца. Кое-как добежали до поворота и за ним-то Дула и нашли, виляя хвостом,как кошка, чёрт сидел на корточках, притаившись за валуном. Фыркая и урча, он наблюдал, как целое стадо то ли обезьян, то ли людей топталось вокруг сосны, под которой разожгли огромный костёр и несколько приматов со всего размаху били по нему тяжёлыми ветками; несколько других (а было их около восьми) стояли рядом с копьями и дубинами в руках, дожидаясь, когда закончится выкур добычи. Столп дыма доходил до кроны сосны, и кто-то в ней отчаянно дрыгался и ревел.

- Там что, - буркнул Кувшинов, подталкивая Дула в плечо. - Саблезубый тигр, да?

- Нет, - протянул бес. - Это ваш паскудник.

И тут "саблезубый", наглотавшись дыма, со всего размаху рухнул в костёр и полыхнул, как лучина. И вправду ведь паскудник! Огонь его пожирал, как облитый бензином лоскут. Ревя и дрыгаясь, он вскочил, пытаясь то ли сбежать, то ли просто, чтобы себя потушить, но несколько пещерников повалили его на землю и дубинами переломали сначала ноги, а потом и голову: проломленный тяжёлым ударом, его череп лопнул, как спелый арбуз, но даже тогда паскудник, обгорелый и кровоточащий, ещё шевелился, пока один из пещерников, наконец, не пробил его сердце копьём. Потом они перевернули его тело на спину и, усевшись полукругом, стали разделывать тушу при помощи каменных скребков и рубил.

- Теперь я понял, кто они, - сказал Дул. - Это ещё одно творение нашего демиурга, одно из первых...некий неудачный эксперимент,который предшествовал созданию людей, однако не тех,которые были на Альдуире и других реинкарнациях намного раньше вас, это некий подвид-мутаген, который не наделили чувствами и вербальной речью, и в будущем от него произойдут все ваши известные виды обезьян, в том числе и шимпанзе, но самые прямые его потомки - это йети и гориллы. За миллиарды лет планетарной эволюции они сильно видоизменятся и прогрессируют, но так и не смогут подняться до уровня человеческой вербалики, а всё потому, что в следующую "разработку" - вас - было вложено больше Дури. Выходит,что ваши предки уничтожают их здесь, видимо, именно поэтому они и спасаются, переселяясь в Шестую, и другие параллели.

- Получается, - сказал Мамаев. - Мы дети йети?

- Нет, - ответил Дул. - Вы дети Мультулука...

- Кого мы дети?!

Но Дул, фыркнув, выскочил из укрытия и, сутулясь и виляя хвостом, торопливо заковылял к пещерникам. При виде его древние, мягко говоря, оторопели; казалось, они вообще ни черта не поняли. Дул сам по себе до боли походил на пещерную обезьяну - сутулый и лохматый, он шёл к ним навстречу, как свой и уже там, прибившись к очумевшей стае приматов, заговорил с пещерниками при помощи странных, гортанных звуков и жестов рук. Беседа получилась очень короткой - минуты на две. Закончив, чёрт вернулся к людям:

- В общем, дело такое, тут их вождь, имён ещё нет, только отрывистые, гортанные клички, в общем,даже на трезвую голову хрен произнесёшь. Они напуганы нашим появлением, но я сказал им что-то вроде: "Не ссыте, в Багдаде всё спокойно", вождь по такому делу радуется и приглашает нас в гости на званый ужин, но не в качестве ужина, - он тут же кивнул на тушу. - Жрать мы вот это будем. У них только что закончился накан, древняя охота, дословно Убиение Детей Зверобога. Я думаю, что надо принять их приглашение и заночевать в пещере, иначе вождь просто быканёт и все мы отправимся на один большой доисторический хер,- он толкнул в плечо Сашку.- Сань, они кстати говоря занимаются наскальной живописью и специально для тебя проведут одно безлимитное занятие, скала и материалы есть, уровень преподавания не обещаю, но ты ж знаешь, что всё зависит от желания и мотивации ученика...

- Век живи - век учись.

- Ну что, - Дул осмотрел мужиков. - Тогда остаёмся?

- А что нам, - сказал Фадеев. - Мало мы в тайге ночевали, что ли...

- Добро, - кивнул чёрт. - Тогда подождём, пока они разделают тушу, а потом пойдём в их пещеру, она расположена чуть выше - в ущелье на плато.

- Но вы ведь тоже живёте в пещерах,-сказал Андрей.- Значит,что и вы в каком-то смысле пещерники.

- Ни в каком смысле мы не пещерники, - ответил Дул.- Поверхность Темнухи слишком опасна для того, чтобы можно было на ней обитать, поэтому нам и приходится укрываться в пещерах, но поверь мне, образ жизни у нас другой, а обитание под землёй обусловлено исключительно необходимостью выживания, - он всё тянул ноздрями этот запах обгоревшей шерсти и плоти. - Сука, как же скверно от него несёт, от мёртвого, само собой, не от живого, потому что живой умеет блокировать рецепторы, отвечающие за запах.

- Так вот оно в чём дело, - сказал Кувшинов.

- Да, и в этом тоже заслуга вашего общего создателя, хоть он и был громадный,как скала, а совсем не издавал запаха, если только к нему не прицеплялась какая-нибудь ароматная гадина, вроде грибка, комара или гигантской болотной пиявки, - он наблюдал, как приматы ловко разделывали тушу на части и видно было, что в этом они здорово преуспели. - Вот он, простейший каннибализм... то, благодаря чему вы и выжили на заре своего развития...

Когда пещерники разделали тушу, то понесли куда-то вверх, к скальным кручам - судя по всему, именно там и находилась их надёжно укрытая пещера, где,по словам вождя,их ожидало остальное племя.

Они перешли на северную часть плоскогорья по крепкой и обросшей соснами скалистой переправе,соединявшей обе части плато подобно мосту,а уже на другой стороне, проследовав среди утёсов и ветровых расщелин, спустились в кедровую долину с тесноватым ущельем, в которой оказалось необычайно тепло, пахло хвоей и дул приятный ветер.

- Тёплые каналы, - говорил Дул, следуя за пещерниками. - Здесь они проходят повсюду. Теперь понятно, почему они выбрали это место для обитания. Им даже не нужно спускаться к реке. Там, наверху, в пещере, есть пресный водоём, из него берут воду, а на плато собирают древесину для разведения огня...

- Огня? - сказал Мамаев. - Полтора миллиарда лет назад?

- Да, как видите, он появился уже тогда, благо, что древесина им достаётся на удивление легко: деревья даже не надо валить, за них всё делают ураганы, они здесь бушуют такой силы, что с легкостью опрокидывают деревья, достаточно только выйти за пределы этой долины на верхнее плато и брать, сколько руки унесут. Здесь же охотятся и собирают рябину, облепиху, дикие сливы, иногда рыбачат с копьями, но это внизу - на реке.

- Выходит, они питались ничуть не хуже современных людей.

- И даже лучше: никакой химии, генетически модифицированных продуктов, эмульгаторов лецитинов и прочей лабуды, так что вы можете позавидовать их пищевому рациону. Ни магазинов, ни обмена - только руки и мозг, который постоянно растёт.

В конце концов, ущелье закончилось и они упёрлись в скальную стену, высокую, метров под сорок; по бокам её, словно узоры, покрывали обвитые будрой и лишайником, гранитные утёсы. В стене оказался пещерный вход, большой и прохладный, из глубины его тянуло запахом шкур, костров, протухшей воды и пота; убежище тоже охраняли приматы с дубинами и копьями. Только увидев людей, они всполошились, но вождь их быстро успокоил, что-то урча и жестикулируя.

Уже внутри вожак взволнованно обернулся к ним, а его обезьянья пасть исказилась в ухмылке, страшной и жутко кривой. Молча кивнув на костёр, он неуклюже побрёл к пещерному очагу.

- Приглашают нас к огню, - говорил Дул. - Сегодня мы почётные гости. Мы имеем такие же привилегии, как и всё их племя: можем жрать,что угодно, спать, где угодно, и даже брать их женщин. Но я б с ними и срать бы рядом не сел, а вы как хотите.

Помимо основного очага, в гроте горело ещё два небольших костра, при помощи которых освещались самые дальние его уголки - всё-таки, очень страшно здесь было без света, вокруг лежали шкуры, кости, какие-то древние орудия труда,а на стенах виднелись рисунки животных: саблезубые тигры, быки, мамонты, лошади, и даже, кажется, носороги.

Пещерники тем временем складывали мясо в дальней части грота, на еловые ветки и тут же умывались в водоёме, возле которого сидело несколько самок и детёныши, голые, почти без шерсти. Племя народилось приличное, голов на тридцать. Потом они расселись у главного костра, а какой-то старый и хромой пещерник всё время приносил и подбрасывал в него сухой хворост.

Вождь постоянно что-то им жестикулировал, а Дул переводил:

- Он говорит, что сегодня ночью ударит холод, и ветра будут заходить сюда через южные низины, сильные, северные ветра, но возможно, зайдут и звери. Кто в племени плохо видит, слышит или болен, будет спать подальше от входа, где теплее всего, самых сильных поставят на дозор. Законы у них простые. Сильный живёт. Слабый находится под защитой. Эти земли пещерники называют Колыбелью Зверобога, а себя потомками Мультулука. Ярость его огонь и ураганы, они сотрясают земную твердь, Единоземье, а ещё Мультулук послал сюда всех этих животных и существ, чтобы проверить силу этого племени.

- Как они огонь-то добыли? - спросил Фадеев.

- Они его не добывали, - сказал Дул. - Зверобог даровал им огонь.

- Зверобог?

- Да, житель поднебесья,вождь говорит, что во время Великой Стужи пещерники устроили накан, но днём попали в ледяную грозу и заблудились в снежной тундре. Надежд на спасение не было, а ночью,когда часть племени погибла от холода,они увидели, как нечто стремительно низверглось с небес, изрыгнув на землю ослепительное пламя. Это и был тот самый дар Мультулука, навсегда изменивший их жизни.Тогда пламя указало им путь домой, они спаслись, приняли Его силу и смогли уничтожить могущество ночи. Самый первый наскальный рисунок, который его предки сделали в этой древней пещере, изображает Мультулука...там,на дальней стене, самой огромной и высокой из всех.

Кувшинов, поднявшись, подошёл, и долго смотрел этот странный рисунок, и что-то внутри него отказывалось верить в его правдивость.

- Мне кажется... - тихо проговорил он. - Или я ошибаюсь?

- Ты не ошибся, - сказал Дул.- Потому что это действительно Дракон, и он был хозяином последней реинкарнации Земли, настолько могучий и выносливый, что мог перелетать с одной планеты на другую, шкура его была покрыта непробиваемой чешуёй, а кости были огромными, но в то же время лёгкими и прочными, словно камень...

- Ах ты ж сука, мать твою... - Кувшинов, обернувшись, некоторое время молча смотрел в его чёрные, страшные глаза. - Так ведь эта косточка у меня в кузове...

- Да, Александр,- наконец-то продолжил Дул. - Эта косточка у тебя в кузове принадлежит Мультулуку... Светлому Дракону, Последнему Зверобогу Земли, и когда он подарил вам огонь, вместе с ним к вам перешла и искра его божественного сознания, которая и сделала вас такими, какие вы есть сейчас. Вождь говорит,что однажды после той ледяной грозы, поняв, что у вас остался огонь и что вам больше ничего не угрожает,Мультулук уединился на самом краю земли, на вершине заоблачной горы, среди туманов и звёзд, и там, наконец, прекратил свой легендарный путь.

- Вот так дела...

- Да, - согласился Дул. - Именно поэтому многие миллионы лет спустя его косточки и сохранились в таком первозданном виде. Теперь ясно, что к вашему развитию приложили руки не только мы, ауши, но ещё и Драконы, могущественные демиурги и властелины предыдущих земных реинкарнаций.

- Но если он такой могущественный маэстро, почему сразу не сделал из нас идеальных созданий?

- Потому что он был любителем и экспериментатором, и не обладал такой превосходной точностью, как Великие Матери, Аулире и Каумерре, которые сотворили Альдуир, Единоземье. Именно поэтому вы и, например, те же шимпанзе, имея практически идентичную цепочку ДНК кардинально отличаетесь друг от друга,ведь недаром они так и не сумели освоить вербальный язык, - тут чёрт кивнул на вождя и других соплеменников. - А эти смогут, потому что дыхание дракона изменило состав их хромосом и у них сейчас происходит активный процесс развития речи, пока ещё в зачатке,само собой,но такие важные дела так быстро не случаются, так что всему своё время.

- Ты сказал,что Мультулук улетел на какую-то заоблачную гору,- вспомнил Андрей. - Она уже была в этой нашей земной реинкарнации?

- Да, была, очень-очень далеко, на северном полюсе, там где сейчас находится ваша Акртика. Она состояла изо льда и снега и называлась Драконьей Горой, однако, со временем, из-за движения тектонических плит, обрушилась, и поэтому кости Мультулука, лежавшие на её вершине, были погребены глубоко под толщами льда и снега, где никто из ныне живущих людей их так и не нашёл. Но сейчас эта гора ещё существует и переброской,видно,как-то эту косточку сюда и подкинуло.

- Сходить-то туда можем? - спросил Фадеев,наблюдая,как пещерники уже начали жарить огромные куски мяса на двух соседних кострах - запах от него доносился кислый, неприятный.

- Нет, - ответил Дул. - Не можем. Потому что и долго, и опасно, я-то дорогу выдержу, но вы нет, а за трёх покойников Каб'Нул с меня шкуру спустит, как с этого паскудника. Я понимаю, что посмотреть охота, но не получится,да и вредно для вас слишком.Я ведь сказал, что "поле" там мощное, вы только представьте, что у нас всего одна косточка, а там уже целый огромный костяк величиною с теплоход - вас всех просто на кусочки разметает от такой концентрации энергии, ведь именно благодаря мощам дракона было сформировано текущее магнитное поле земли, протянувшееся по кругу на целых два полюса - северный и южный.

- Вешаешь, - отмахнулся, улыбаясь, Мамаев. - Байки, не верю.

- А смысл мне вешать, если вы и так видите, что вокруг происходит, это самая настоящая, древнейшая история нашей Общей Тверди, про которую никогда не расскажут и не напишут в газетах, так что мотайте на ус, пока я жив.

- Ну всё, бесёнок, - перебил Сашка. - Хватит с нас, обезьян, на сегодня... меньше знаешь - лучше спишь.

- Я и так вижу, что у вас мозги уже перегружены, так что и вправду - хватит, а ты после ужина, Сашка не спи, а то пропустишь всю их наскальную живопись,рисуют они исключительно ночью, а днём дел невпроворот, охота, собирательство и всё такое. Вождь говорит, они и вас, гостей Зверобога, нарисуют, для них это, в общем,великая честь, хотя смешно, потому что они даже не понимают, что вы - это они спустя полтора миллиарда лет.

- Значит, - сказал Кувшинов. - Наши рисунки тоже повлияют на историю?

- В этих Параллелях уже всё, что только можно, на неё теперь влияет, а что будет после того, как вы вернётесь домой в свою временную зону, одному чёрту известно, - чёрт поднялся и зевнул; он пошёл куда-то в угол, к стене, где лежала густая, страшная тень. - Ладно, мужики, прилягу я, а то с утра малёк недоспал.

Потом был ужин, дешёвый и сердитый: паскудника всем племенем сожрали изжаренного, прямо так, без гарнира и соли, а Фадеев, Сашка и Андрей перекусили солониной и консервами из рюкзаков. Только потом, после ужина, Кувшинов понял, сколько всего повидал он за этот долгий и тяжёлый день; ноги у него болели, звенело в ушах и в голове, а ещё он где-то хорошо раздолбал себе щиколотку, которую ещё внизу, по пути в пещеру, наспех обработал спиртом и перебинтовал. Согретый костром и пищей, он всё-таки чувствовал себя хорошо, и когда Мамаев с Фадеевым уже крепко дрыхли, разлёгшись на шкурах, кутаясь в телогрейку, сидел у костра и наблюдал, как приматы творили свои наскальные полотнища. Они рисовали прошедший накан кусками угля и ещё какого-то красящего камня, вероятно, охры, однако он даже представить не мог, как эти примитивные существа могли её добыть: один из приматов рисовал костёр и паскудника, другие же рисовали самих себя, а в самом конце добавили и ещё троих - гостей Зверобога.

Да он и сам только несколько часов провёл за тем, что делал зарисовки в своём старом, кожаном блокноте: он тщательно выводил пещерников, весь их нехитрый быт, а когда стукнуло три часа ночи, обнаружил, что в блокноте у него осталась последняя чистая страница, и он закрыл его и убрал в нагрудный карман, только сейчас ощутив, что в пещере было прохладно и порывистый ветер постоянно задувал ему в спину, но тут Кувшинов услышал приглушённое постукивание и, оглянувшись, заметил в полутьме пещеры сидящего на корточках примата, который сосредоточенно отбивал палкой по громадному валуну.

Мамаев,лежавший рядом на шкуре,проснулся от шума, и тоже за ним тихонько наблюдал.

- Андрюх, - тихо окликнул его Кувшинов.

- Чё, Сань?

- Ты можешь мне объяснить, что он делает?

- Не знаю, - ответил Мамаев. - Наверное, пытается расколоть камень палкой, глянь-ка на наконечники их копий, они-то явно сделаны из отдельных камней, а теперь они, видно, хотят научиться разбивать на такие камешки и целые булыжники, только что сделаешь этой вот проклятой дубиной...

- Вот уж и вправду эволюционный прогресс, - Сашка вдруг огляделся. - А куда подевался Дул, ты его видел?

- Эх ты, художник от слова худо, настолько рисованием увлёкся, что даже не видел,как он из пещеры-то вышел... сходи, продышись, может, где его там и найдёшь.

Кувшинов осторожно поднялся, разминая затёкшие ноги,тихо вышел из грота на скальный карман, за которым лежало широкое и ветреное ущелье. Небо было чистое, звёздное, луна на нём светила ярко и красиво. Когда глаза привыкли к полумраку, Сашка разглядел в потёмках Дула: чёрт сидел чуть в сторонке, свесив ноги с каменного порожка и прислонившись спиной к скале. Приоткрыв пасть и свесив язык, он неотрывно следил за огромной, полнеющей луной. Кувшинов молча присел рядом, закурил и протянул ему папиросу. Бес её, как ни странно, взял, сделал глубокую затяжку и вернул, и Сашка тоже очень глубоко затянулся и выпустил дым.

- Слушай, Сань, - сказал ему Дул. - Я тут пока в твоей башке ковырялся, так ментально, похоже, перенял твою способность сочинять стихи, и решил тут кое-что нацарапать своей ослиной лапой.

Кувшинов, обхлопав карманы, вытащил блокнот и карандаш, передав чёрту:

- Вот сюда - в мой персональный блокнот, пожалуйста...и представляешь, тут как раз для тебя осталась последняя страница.

- Вот и ладушки, - сказал Дул. - Щас, щас я тебе начиркаю в твой персональный блокнот, прямо чёрным по белому.

Дул, склонившись, что-то коряво вывел в блокноте жирными, грязными буквами, почти что в полной темноте, и сунул его Сашке в нагрудный карман телогрейки:

- Готово, маэстро, как домой приедешь, покуришь, а то здесь не видать ни хрена... ну что, - добавил он. - Как тебе наскальная живопись?

- Просто превосходно, - сказал он. - И нас они, кстати говоря, тоже нарисовали.

- А то, мы ведь для них теперь посланники самого Мультулука и даже, вполне возможно, отчасти ускорим их общее развитие, ведь мы с вами побывали в других параллелях, принесли им другую, мощную энергетику, которая, так или иначе, окажет на них своё воздействие.

- Это всё правда, что ты сказал?

- Всё, - сказал Дул. - Всё до последнего слова.

- Верится, но с трудом...

- Тут хоть верь, хоть не верь, - продолжал он. - А истина вот она, у вас под руками, и вы её этими же руками сегодня и щупали... а вообще, мы следили за тобой даже тогда, когда всё это только начиналось. Ты действительно особенный человек, и твоё "поле" действительно фиолетовое. Старший, между прочим, его усилил. Никаких издевок тут и в помине не было. У всех поля как поля - красные, жёлтые, синие, а у тебя настоящий чистоган - фиолетовый...

- И что это значит?

- Это значит,что у тебя очень высокий психофизический потенциал,- чёрт указал рукой на луну. - Луна копит фазу, полторы недели и будет полнолуние, все поля усилятся,так что будет нас тут клинить на полную катушку. Я и сейчас их неплохо чувствую, тянут, заразы... особенно там, за ущельем... это, видно, кости Мультулука так издалека фонят, дурь идёт страшная, все остальные токи перекрывает, даже токи самой земли. Теперь-то ясно, почему один дракон мог уничтожить всю эту планету... вот что, я сейчас слетаю к его останкам, а утром вернусь и если ты действительно особенный, то увидишь мой поход в мире грёз.

- Во сне, что ли?

- Да, - сказал Дул. - Но сон будет очень чёткий, прямо как кино...

И Дул, соскользнув с этого обрыва,помчался по ущелью и скоро пропал во тьме, а Сашка, посидев немного в тишине под луной, вернулся в пещеру и, полный смятения, улёгся на шкуру и заснул.

Во сне он и вправду увидел, как Дул отправился далеко на север, в то самое загадочное и далёкое Белоснежье, где царила бесконечная пустота и смерть, а ещё возвышалась одинокая Драконья Гора, на вершине которой покоились нетленные останки Мультулука, Светлого Дракона, последнего зверобога земли. Долгим был путь его, но уже на рассвете, когда заря охватила светлеющий небосвод,достиг он вершины и там, среди ветров и холода, остановился и замер, чтобы поразиться величию дракона: огромный и могучий, Мультулук предстал перед ним,словно скальный утёс и даже сейчас,после смерти,кости его мягко серебрились и мерцали подобно снежной глади в свете восходящей луны. Но потом, наконец, над вершиной горы поднялось солнце,ветер прекратился и он снова расслышал этот далёкий голос, прозвучавший у него в голове:

- Александр, - гудел он ему прямо в ухо. - Проснись!

Кувшинов открыл глаза. Он лежал на шкуре, а рядом сидел Дул, шерсть его была мокрая - она всё ещё пахла снегом и хвоей.

- Ну что, Кувшинов, - сказал он. - Видел во сне Дракона?

- Видел, - тихо ответил Сашка. - И вправду огромный, как теплоход...

Он поднялся с трудом, очень медленно. Посмотрел на часы - был полдень. И нужно было им уже возвращаться домой...

- Пора бы нам, бесёнок, обратно.

- Да, - сказал Дул. - Пора...

Уже вечером, вернувшись после тяжёлой дороги и отдохнув, Кувшинов сидел за столом у себя дома и просматривал сделанные в блокноте зарисовки при свете керосиновой лампы, но тут он вдруг вспомнил про написанный Дулом стих,открыл последнюю страницу и прочитал эти жирно выведенные, корявые строчки:

Последний понедельник октября,

Но что-то перепутала природа.

Льёт теплый дождь вторую ночью подряд,

Но, слава Богу, не приходит непогода.

Холодную я зиму не люблю!

И потому рисую сны,

Ещё не видимой весны...

И выпускает облака.

Свободно лёгкая рука.

На голубеющие горы,

Прозрачные в прямоугольнике просторы.

И красные ложатся тени,

На побелевшие леса.

И оживают чудеса...

Как будто много лет назад,

Я принимаю за играющих зверей.

Висящий плащ и пару башмаков,

Стоящих у дверей...

- Хорошо, - с чувством протянул Сашка. - Чертовски хорошо...

И посмотрел в окно - там, на улице, действительно потеплело. И шёл дождь...

Оставить комментарий © Copyright Щукин Илья (ischukhin@gmail.com) Размещен: 20/07/2018, изменен: 21/07/2018. 63k. Статистика. Глава: Приключения, Фантастика, Фэнтези Параллели Скачать FB2		Ваша оценка:

Щукин Илья: другие произведения.

Глава Седьмая. Дети Мультулука