Вот спорят о рынке, о его недостатках, о его презренных пороках... О чём спорят? Хоть кто-нибудь обратил внимание, что предмет их спора издох, как коза братьев в повести о Ходже Насреддине? Нет уже рынка, и давно - ибо рынок существует там и тогда, где товар обменивается на товар. И показателем развитости рынка является особый вид товара - деньги. Обмен продукта не на товар, не на деньги - уже не рынок и никакие заклинания не заставят действовать либо бездействовать рыночные законы в отсутствии рынка, как никакие побои либо увещевания не поднимут дохлую лошадь. Прежде чем спорить о будущем не мешало бы заметить, что миром управляют совсем другие правила, нежели написанные в эпоху "торжества частной инициативы" и никакого понимания того, что произойдёт завтра не будет, пока непонятно, что происходит сейчас.
Закончим с голым критиканством и перейдём к фактам. Хочется повторить - нет ничего менее заметного, чем то, что мы видим каждый день. Человек никогда не сомневался в том, что Луна - круглая, но то,что Земля тоже круглая - понадобилось доказывать несколько столетий, хотя любой может убедиться, что линия горизонта описывает круг, удаляющийся от нас по мере повышения точки, с которой смотрит наблюдатель. Точно также мы не сомневаемся в том, что держим в руках деньги, хотя опять никто не высказывает удивления что монеты и банкноты "старого" образца деньгами не являются. Вроде бы о чём говорить, и так всё ясно. Тогда почему клад денег римской или ближе к нам петровской эпохи, является деньгами, имеет меновую стоимость, а пачка завалявшихся за шкафом "советских" десятирублёвок годится разве что как экзотическая закладка? Скажете, прошло мало времени и "советские деньги" ещё не стали ценностью сами по себе? Тогда ответьте, что вас больше порадует: обнаруженная в старом сундуке пачка "екатерининских" банкнот или обнаруженная в том же сундуке сумочка с золотыми червонцами? И неважно, что номинальная сумма в банкнотах будет намного больше суммы в червонцах. Всё равно в золоте воплощена большая стоимость, больший денежный эквивалент, чем в старых, никому особо ненужных бумажках. Почему? Да потому, что золото - это деньги, серебро - это деньги, особый товар, имеющий свою собственную стоимость, а бумага - это только разрисованная бумага, никакой цены не имеющая вне взятых кем-то на себя обязательств, и без этих обязательств никому ни на что негодная, даже на подтирку.
Напомню истину, о которой все в наш век компьютерной безграмотности стали забывать - бумажки, которые мы кладём к себе в кошелёк, получаем за работу и платим за нужные нам предметы - не деньги. Это казначейские билеты, банковские банкноты - короче, это кредитные обязательства, долговые расписки, выданные государственным или частным (как в случае с североамериканским долларом) банком. И всё! Их бесполезно накапливать - постоянный выпуск банками всё новых обязательств, препринимаемый в том числе и для того, чтобы выкупить предыдущие их обязательства, постоянно их обесценивают. С того момента, как из обращения были изьяты деньги - то есть золотые и серебряные монеты, имеющие постоянную ценность, инфляция никогда не была равна нулю. Кредитные билеты обесцениваются всегда. Можно замаскировать процесс их обесценивания - и тогда возникает дефицит, когда дешёвые товары становятся нерентабельными и исчезают, а дорогих выпускается всё меньше и меньше, пока всякая товарная деятельность не прекращается - этим закончился "советский эксперимент". Можно делать вид, что её нет - и тогда обесценивается рабочая сила, зарплата, остающаяся на одном и том же уровне, уже не может прокормить работника с прежним уровнем запросов - и тогда работник бросает такую работу, а на его место берут человека с мимнимальным требованием к комфорту - так происходит в современной России, где местную рабочую силу постепенно вытесняют гастарбайтеры. В итоге качество исполнения работы снижается ниже приемлемого на производстве уровня, и очередной завод превращается в перевалочный склад китайских товаров. Можно регулировать инфляцию и раз в год перезаключать коллективный договор с профсоюзом, как это делается в Западной Европе - и в результате стоимость ваших товаров на мировом рынке поползёт вверх, потому что кредитные обязательства других стран, другие валюты будут обесцениваться быстрее, чем ваша, и их товары будут дешеветь по отношению к вашим товарам, а так как рост потребностей в ваших товарах будет отставать от роста цены на них, то и ваших товаров покупать будут всё меньше - и вы опять же обанкротитесь - или откроете завод там, где кредит дешевле, а рабочие в вашей стране - Германии или Ирландии - будут получать пособие по безработице. И так далее и так далее.
Даже из того, что рассказано выше, видно, что в современной экономике не работают многие постулаты экономической теории времён Маркса. В классической политэкономии утверждалось - более высокая производительность труда создаёт больший прибавочный продукт, поэтому экономически более развитые страны производят более дешёвый продукт и вытесняют с мирового рынка страны с отстающим хозяйственным развитием. Наивысшая производительность труда всё ещё в Североамериканских Штатах, Западной Европе и Японии - но товары этих стран вытесняются товарами из стран с намного более низкой производительностью труда. Классическая политэкономия также описывала вывоз капитала - вложение капитала в зависимые и слаборазвитые страны, так подчинялись дополнительные рынки и за счёт разницы цен на них извлекались грандиозные прибыли. Современная финансовая система высокоразвитых стран держится на ввозе капитала, на постоянном получении средств от зависимой перефирии - только таким образом обеспечиваются сверхприбыли от торговли ценными бумагами на фондовых биржах центральных держав. Классическая политэкономия, в конце концов, описывала ценообразование как колебания спроса и предложения, причём минимум цены совпадал с минимально необходимыми затратами на производство товара. В настоящее время цена определяется даже не произвольно - ценовая политика есть именно политика, то есть цены на отдельные товары и их соотношение определяются законодательно. Какие уж тут автоколебания и случайные процессы!
Можно дальше взять любой учебник экономики - что изданный в советское время, что предназначенный для современных "рыночных" вузов - и продолжать для каждого "вечного закона рынка" показывать их неприменимость в современных условиях. Но полагаю, с задачей критики может справится любой - будь на это хоть гран желания. Единственным, что я сказал нового - это заявил, что вся такая критика - это не частные, пусть, увы, и многочисленные случаи, а единая картина. И означает эта картина в своей целостности только одно - если ни один из законов рынка не работает или работает лишь с дополнительной поддержкой - значит, не существует и того, к чему относятся все эти законы. Это значит, что в современной экономике нет рынка. Формула "товар-деньги-товар" больше не всеобщее правило, а лишь один из частных случаев. К тому же редко реализуемый, поскольку деньги практически не участвуют в товарообороте. Случаи, когда поставки какого-либо товара оплачиваются золотом - исключительно редки и практически все относятся к сфере неразрешённых законом, то есть криминальных. Но если нет рынка, а экономическая жизнь есть, то какая она? Вопрос понятный, потому что очень многие по привычке считают, что деньги и экономика друг от друга неотъемлимы, и "нерыночная экономика" столь же реальна, как "небелковая жизнь". Поэтому рассуждения автора вызывают, возможно, чувство, что он пытается уверить читателей, что они все незаметно превратились в кремнийорганических чудовищ, сами того не заметив.
Обычно синонимом словосочетания "нерыночная экономика" служили названия "плановая" или "социалистическая". Может создаться впечатление, что автор, по примеру многих "левых" теоретиков, полагает, что мир незаметненько "вползает" в социализм и надо только аплодировать процессу и прогрессу. Увы, автор так не думает. "Нерыночная" совсем не обязательно планируемая, и хотя в современной экономике действительно множество черт, традиционно приписываемой социализму - вплоть до "социальной ответственности" и "заботы о будущих поколениях" - от этого менее стихийной и лучше управляемой современная экономическая реальность не становится. И неважно, правильна или неправильна теория, которую исповедуют высоколобые "экономические советники" - важно, что прожжёные и циничные бизнесмены-практики раз за разом проваливаются со всем своим жизненным опытом, и всё большее чувство неуверенности охватывает финансовый Олимп.
Я совершенно не думаю, что если мне (или кому другому) вдруг явится во всей полноте Истина о современном мире, положение исправится. Более того, я убеждён - сколько бы эта истина не являлась, замешательство в финансовых кругах не исчезнет, а будет только нарастать, и так будет продолжаться, пока действительные, а не мнимые, закономерности, которые движут стихией общественного процесса, не завершат свою работу и не обрушат человечество в водоворот малопредставимых из настоящего момента событий. А ключом к отдалённому и неясному образу будущего служит одно-единственное утверждение, иллюстрацией к которому служили все предшествующие.
Денежные отношения вытеснены отношениями кредитными.
Что это значит? А то, что в ваших руках, кошельках и карманах нет никаких денег - разве что кто держит там сувенирную серебряную монету. То, что там лежит - это об*, обязательство, бумажка с чьей-то распиской - и всё. Нигде больше в современном мире денег вы не найдёте.
Современная экономика основана на кредите. Это означает, что она существует на обязательствах, иначе - на доверии, реальном или вынужденном, к очень ограниченному кругу людей. Эта очень малая в сравнении с многомиллиардным населением Земли группа - высшие чиновники центральных финансовых институтов ограниченного числа стран - обычно говорят - "Большая семёрка", сейчас часто упоминается "Большая Двадцатка" - полностью определяет все условия и стороны жизни населения планеты. Это происходит не потому, что они состоят членами тайного и могущественного ордена, берущего своё начало от тамплиеров, инопланетян и могущественных Иных - а потому что несоизмеримые с прежними эпохами масштабы производства сделали невозможным обеспечение всех расчётных обязательств деньгами. Поначалу банковские обязательства подменяли денежные расчёты там, где деньги были малоудобны - например, в расчётах с удалёнными агентами. Затем стали заменять деньги, чтобы обеспечить лучшую оборачиваемость и сохранность золотого запаса. Затем правительства были вынуждены принять на себя гарантии обращения кредитных средств для исключения подделок и мошенничества, для улучшения качества кредита. И наконец, государство окончательно взяло на себя обязательства по обороту товаров, гарантируя его государственным кредитом. Поначалу он ещё обеспечивался (хотя бы номинально) золотом. Я ещё помню надпись на советском червонце - реликте древней эпохи: "Обеспечивается золотым запасом СССР". (Сейчас под рукой закладки нет, могу немного напутать в формулировке). И наконец, наступает момент - явно или скрыто - когда всякая связь между кредитом и деньгами порывается окончательно и бесповоротно. Почему - бесповоротно? А вы хотя бы об одном проекте восстановления "золотого стандарта" слышали? Я - нет, хотя всегда внимательно собирал всю доступную информацию по платёжным системам и проектам их реформ. В настоящее время все экономические отношения определяются только обязательствами, принятыми группой правительств друг перед другом и не зависящим напрямую ни от каких экономических событий.
Поскольку товар в обращении больше не принимает денежной формы, то и прибавочный продукт не может быть обращён в деньги и присвоен. В современной экономике существуют совершенно другие механизмы извлечения и перераспределения прибавочного продукта, абсолютно никак не соотносящиеся ни со "справедливым вознаграждением за труд", ни с "честной рыночной ценой". Концентрация кредита в руках государства - или, как в случае СевероАмериканских Штатов, в руках олигархии и проведение всего товарного обращения через кредит означает, что прибавочный продукт извлекается в виде кредита, в момент, когда расчёты проходят через центральные банки. Какие расчёты производят центральные банки при прохождении сквозь них расчётов, как они удерживают часть платежей? В форме налогообложения. Прямые платежи банкам за проведение трансакций лишь покрывают прямые расходы на банковское обслуживание и источником прибавочного продукта являться не могут. А вот государственные кредиты, обеспечиваемые всей массой прямых и косвенных налоговых отчислений и их перераспределение в пользу различных банковских групп являются основным источником присваемого общественного прибавочного продукта. Налоговое право, присвоение прибавочного продукта не в результате его продажи на свободном рынке, а в результате присваивания прямо отчуждаемой доли собственности у непосредственных производителей и потребителей - это внеэкономическое принуждение. Современный капитал более не может поддерживать даже иллюзию свободы выбора и целиком основан на прямом насилии по отношению ко всему остальному обществу. Любые рассуждения поэтому о степени демократичности и свободы совести в современном обществе справедливы лишь настолько, насколько справедливо ощущение полёта для падающего с Останкинской башни. Никакие благопожелания и преисполненные духом гуманизма декларации не в состоянии отменить главное в современных экономических отношениях - отношение верхушки общества ко всем остальным не как к согражданам, а как к подданным. Современные экономические отношения вновь воссоздают политические декорации эпохи позднего абсолютизма. Отражается это, как и в эпоху великих монархий, в нелепых и гротескных формах государственных затей, грандиозных и диспропорциональных. Но политика - только кривое зеркало экономики, и отражает перекошенность, кривобокость всего экономического состояния.
Независимость кредита от товара есть первая и гигантская диспропорция, которой отмечена современная экономическая жизнь. Из этой громадной трещины вырастает ещё одна диспропорция - независимость прибыли от производства. И под конец, полный хаос в экономике сеет невозможность накопления кредита, его постоянная уценка, что порождает единственное возможное состояние экономики - постоянный рост. Но рост действительного производства никак не связан с ростом кредита - потому надувать мыльные пузыри несравнимо легче и выгодней, чем строить фабрики и заводы. Стоимость фабрик и заводов может падать, но не равна нулю хотя бы на сумму металлолома. Стоимость мыльного пузыря равна - или даже меньше - нуля. Меньше на ту сумму ресурсов, которую растущий мыльный пузырь извлекает из реального сектора экономики, из производства средств потребления. И когда обесценивание кредита соприкасается с возникающей в результате оттока недостачей продуктов потребления - следует аннигиляция. Пузырь схлопывается, уничтожая остатки доверия к государству и сводя его обязательства к бумаге для растопки. В существующей экономической модели нет никакого способа вновь привязать кредит к постоянной величине товара, возродить функцию денег. Попытка создания электронных платёжных средств, обеспеченных неким реальным объёмом выполняемых вычислительных операций - пародия на такое обеспечение. В конечном счёте любая вычислительная техника и затраты на её работу оцениваются не по тому, что они делают - не по их потребительной стоимости - а потому, из чего они сделаны и чем обеспечивается их функционирование - из стоимости тех товаров, какие требуются для обеспечения их производства и работы, по их меновой стоимости. И виртуальная валюта выглядит независимой от реального мира только пока стоимость товаров обеспечивается кредитом. Если кредит рухнет, привязанная не к реальному товару, а к его свойствам, к его потребительской стоимости виртуальная игрушка станет нулём, ничего не значащим набором цифр. То, что дальше такого искажённого способа вернуть действительную стоимость в товарооборот никто в мире не рискнул идти - показывает, насколько глубоко диспропорции кредита разложили, разделили мир реальный, мир действительных вещей и мир виртуальный, мир финансовый, мир, в котором существуют правительства - и в котором нет нас, народов этих правительств. А это значит, что недалёк тот день, когда разрыв между народами и правительствами станет окончательным - и только от народов будет зависеть, рухнут ли в пучину виртуальности, в несуществование, только правительства или они затянут за собой и народы Земли.
_______________________
* - Есть такой замечательный североамериканский писатель - Френк Рассел. В "Искателе", за 1975 или 1976 год публиковалась его небольшая повесть - "И не осталось никого". В неё вложено множество смыслов - и противопоставление свободной инициативы плановому хозяйству, и практика противостояния гражданского общества государству, и много ещё чего. Касаемо же темы текущей статьи у Рассела была альтернативная - как он сам думал - система обменных отношений, основанная на личных обязательствах товаропроизводителей. Ты мне что-либо дал или сделал - я тебе должен, или как сказал Рассел, "ты имеешь на меня об". Его можно перевести на кого угодно - передаёшь чужое обязательство в обмен на чью-то услугу. Рассел был почему-то убеждён, что до него никто не додумался до такой эффективной экономической модели, хотя сами персонажи его повести, аборигены-ганды называют аналог современных долларов - фантастические космокредиты - "документированными обами различного достоинства". Рассел иронизировал. Он верил в могущество доллара. Я - нет.